Стив О'Коннел - Собирательный образ

- Что ты имеешь в виду? - спросил доктор Эйк.

- А вот что. Покуда мы заливали за воротник, тамошний буфетчик заливал приезжей деревенщине, какие знаменитости заходят к нему опрокинуть рюмочку. Плел им про Пола Ньюмэна и Энджи Дикинсон, а потом и говорит: к нему, мол, захаживает сама Глория Старр. Тут-то я и навострил уши.

- Навострил... - отозвался доктор Эйк.

- Вот именно, выродок болотный. А буфетчик знай себе распинается: какая она красавица, эта Глория Старр, какая соблазнительная, да ещё и человек хороший. А про мужа её - ни словечка.

- И что ты почувствовал?

- Взбесился я, - ответил Финни, ложась на кушетку и поглаживая пистолетом по животу. - Да и как не взбеситься? Глория уже полтора года ничего не делает. После "Пляжа на заре" ни разу нигде не снялась. Фильм и сборов не сделал, и шедевром не был. А я - в главной роли в крупнейшем телесериале "Питер и Джордж". И вот, сидим мы с Джорджем в пивнушке, любимцы сорока двух процентов телезрителей, а этот гад буфетчик ни разу про нас не слыхал!

- И что ты почувствовал?

- Что ненавижу его со всеми потрохами, вот что! Поганец! Плетет про Пола Ньюмэна и Стива Маккуина, какие они великие актеры! А ведь все знают, что они и играть-то не умеют. Гоняют на мотоциклах голыми по пояс и зыркают в камеру, вот и все их лицедейство. Считается, что у них соблазнительный вид, и жены их тоже соблазнительные. Ну, и что с того?

- Соблазнительные жены... - повторил доктор Эйк.

- Вот-вот. Можно подумать, моя не соблазнительна. Соблазнительнее не бывает. Бюст - четвертый номер, и стоит торчком. Ты не можешь не признать, что она и впрямь заводит.

- И какие чувства это у тебя вызывает?

- Прекрасные, - ответил Финни. - То есть, раньше вызывало, пока я не узнал от буфетчика, что по вторникам и четвергам Глория приходит в "Эль-Греко" с каким-то бородатым толстяком.

Он сел и медленно сжал рукоятку пистолета. Доктор Эйк сделал вид, будто не заметил этого движения.

- Не совсем понимаю, - нахмурившись, сказал он.

- Все ты понимаешь, козел двумордый.

- Значит, когда буфетчик упомянул бородатого толстяка, ты решил, что речь идет обо мне?

- Ничего я не решил. Просто припомнил, кто из моих знакомых подонки. Потом - кто из этих подонков имеет мясистые телеса и носит козлиную бородку. Вот ты и получился.

- Ты полагаешь, что сделал правомерный вывод? - спросил доктор Эйк.

- Да.

- И что было дальше?

- Я сказал Джорджу, что убью мерзкого сукина сына.

- Что ты почувствовал, когда злился на меня?

- Ничего хорошего. Мои чувства будут куда слаще, когда я всажу пулю в твое толстое пузо.

- Почему ты считаешь меня толстым? - с неподдельным любопытством спросил доктор Эйк.

- Потому что ты и есть толстяк. Самодовольный раздутый немецкий боров.

- Ты всегда считал меня жирным?

- Нет. Кажется, до сих пор ни разу не замечал этого. Не обращал внимания. Но теперь вижу: ты - грузный, жирный, сальный негодяй.

- Значит, твое мнение обо мне изменилось совсем недавно?

- Ты чертовски прав, шмат прогорклого сала!

- Вообще-то фамилия у меня голландская, а не немецкая, - сказал доктор Эйк. - И я совсем не толстый. Ростом я под метр девяносто, а вес у меня меньше центнера. Я просто плотный. Вот почему ты никогда не считал меня толстяком.

- Ошибаешься, - заявил Питер Финни. - Я не считал тебя толстяком просто потому, что никогда не обращал на тебя внимания, вошь ты небритая.

- Двадцать процентов мужчин, живущих в Лос-Анджелесе, имеют избыточный вес, - сказал доктор Эйк. - И многие местные толстяки носят бороды.

- Это не имеет значения, - заявил Питер. - Потому что ты и есть тот гаденыш.

Доктор Эйк смиренно вздохнул.

- Ты заблуждаешься, Питер. Ты просто убедил себя, что это так.

- Я точно знаю, что это так.

Доктор Эйк покачал головой.

- Ты был зол как черт, когда вошел в бар, - сказал он. - Болтовня буфетчика уязвила тебя. Но потом, когда тот же самый буфетчик, который, по твоим собственным словам, ничего не знает, упомянул имя твоей жены и брякнул, что-де она встречается с каким-то таинственным бородатым толстяком, ты сразу же подумал, что этот толстяк - твой психоаналитик. Почему?

- Потому что ты - он и есть, - упрямо повторил Финни, но пистолет все-таки опустил.

- И ты ни разу не подумал ни о ком другом? Почему?

- Ну, не знаю, - помявшись, ответил Финни.

- Ты пытался вытянуть из буфетчика подробности? Разузнать побольше?

- Нет.

- Почему?

- Не хотелось.

- Ты не мог не придать случившемуся большого значения и не попытаться все разнюхать.