Стелла Трофимова - Стяжатели

— Итак, вы брали взятки, прятали деньги, почти ни на что их не расходовали. Для чего вы их копили?

— Я не мог тратить эти деньги! Мне было противно дотрагиваться до них! — крикнул Павлов. — Я знаю, вы мне не поверите… — Совсем тихо спросил: — Видели, в какой шубке ходит Клава? Я имел возможность купить новую. Самую лучшую. Деньги ведь были… Клаве мог сказать, что выиграл, она бы поверила… — Он повторил. — Мне было противно до них дотрагиваться!

— Зачем же вы брали взятки?

На этот вопрос опять не последовало ответа.

— Какие у вас отношения с начальством? — спросил Дегтярев, начиная кое-что понимать.

— Бережнов всегда ко мне хорошо относился.

— В прошлом году вы получили три выговора в приказах. Последний со строгим предупреждением. Вряд ли это свидетельствует о хорошем отношении начальства.

— Приказы подписывал Мещерский. — Какая-то тень пробежала по его лицу, заставила Кирилла насторожиться. — С Мещерским у меня были плохие отношения.

— Были? — переспросил Дегтярев. — А сейчас?

Павлов ниже опустил голову. Ничего не ответил.

— Вы говорили, что кроме Исаевой взяли еще у Астафьева и Зискинда по три тысячи и у Власова пять тысяч. В общей сложности эти люди дали вам и Никодимову двенадцать тысяч рублей?

— Да.

— Из них вы лично получили семьсот рублей?

— Да.

— Значит, одиннадцать тысяч триста оставил себе Никодимов?

Молчание.

— Неужели вы думаете, что кто-нибудь вам поверит, Павлов?

— Я все рассказал о своих делах…

— О своих? — подчеркнул Дегтярев.

Павлов не ответил. Нет, он не может выдать шефа. Клава работает у него секретарем… Этот тип отыграется на ней, нет сомнения. Уволит с работы, даст такую характеристику, что Клаве нигде не удастся устроиться. Как она будет жить? Что шеф способен на любую подлость, он знает хорошо. «Да и кто мне поверит?! Шеф выкрутится, это такой пройдоха!.. А Клава?..» Нет, он не может поставить под удар Клаву! Он ничего не скажет о шефе. Ничего не скажет…

Дегтярев смотрит на него и думает: «Безвольный парень. Поэтому и дал втянуть себя в преступную шайку. Посредник? Да, безусловно, посредник между Никодимовым и кем? Неким иксом. А, может быть, есть еще игрек и зет? Кому предназначены деньги, которые он перевел из Тулы Марине Сокольской? Спросить? Нет, не стоит. Сейчас все равно не скажет правду. Такие вот слабохарактерные бывают особенно упрямы. Решил не говорить — значит не скажет. Чего-то он явно боится… Ну, что же, отложим. На сегодня хватит».

Павлова увели.

— Кирилл Михайлович, — сказал Карпов, — многие считают, что Павлов незаслуженно получал выговоры. Невзлюбил его за что-то Мещерский, вот и сыпал…

Дегтярев с любопытством посмотрел на практиканта: научился глубоко вгрызаться в порученное дело.

— Какие же ты сделал из этого выводы? — Дегтяреву нравилось уменье Карпова анализировать. И даже не подумал, что этим уменьем Валерий в какой-то степени обязан ему, Кириллу. Карпов быстро ответил:

— Павлов перестал получать выговоры тогда, когда начал брать взятки. Возможно, чтоб избавиться от новых взысканий, он и встал на преступный путь.

— А так как приказы с выговорами подписывал Мещерский, значит именно его ты и считаешь основным преступником?

— Нет, только не Мещерского! — запротестовал Карпов. — Ведь Лисовский пытался всучить ему взятку. Вы же знаете, как Мещерский среагировал! Нет, тут что-то другое… Может быть, главный преступник сумел восстановить Мещерского против Павлова, вот и посыпались на его голову выговоры…

— Послушай, Валерий, — неожиданно перевел разговор Дегтярев. — Повтори-ка, что Верезов рассказывал о Марине Сокольской. Ты ведь тоже, кажется ее видел.

— Да, в театре.

Валерий на минуту задумался. Потом заговорил скороговоркой:

— Марина Арнольдовна Сокольская. Двадцать четыре года. В настоящее время живет одна. Первый муж ее бросил, второго бросила она. Артистка. Иногда выступает в эстрадных концертах. Голос слабенький, но довольно приятный. Пользуется успехом. Очень красива. В деле есть ее фотография. — Валерий полистал дело. — Вот она. Глаза голубые, волосы черные, зубы ровные, белые, нос небольшой, правильной формы, уши…

— Постой, постой, — расхохотался Кирилл, — можно подумать, что ты продаешь барышнику лошадь и перечисляешь ее стати, а не описываешь, — он бросил взгляд на фотографию, — несомненно, очень красивую женщину.

Валерий смутился. Он дважды покупал билеты в театр, на спектакли, в которых участвовала Марина Сокольская. Если говорить откровенно, Марина ему нравилась, но он считал, что это просто позор! Как могла ему понравиться женщина, которая будет проходить то ли свидетельницей, то ли соучастницей по делу! Но с другой стороны — что здесь такого? Ведь он не влюблен в Сокольскую! Просто приятно смотреть на красивое лицо. И если Валерий так описывал сейчас Марину, то исключительно для того, чтобы Дегтярев не догадался, как ему приятно смотреть на нее!