Ксения Баженова - Убить своего дракона

Утром в институт идти не хотелось совсем. Но Лара пошла. Надо вывести этого урода на чистую воду. Когда к ней с сияющими глазами как ни в чем не бывало подлетела Светка и показала красивое колечко, которое ей подарил Гавр, у Лары не осталось сомнений.

— Родители ему деньги прислали?

— Ага. И он сразу на меня их потратил. Мы вчера еще в ресторан ходили, жутко дорогой. Ты знаешь, Гавр вообще такой хороший.

— Свет, ты что, вообще ничего не понимаешь?

— Знаешь что, Лара. Я хотела с тобой помириться, но зря. Иди ты в задницу. Завидуй молча.

И она снова развернулась и отошла к кучке однокурсниц хвастаться подарком.

После лекций Лара подкараулила Гавра на улице.

— Слушай, я знаю, что это ты сделал.

— Что?

— Не прикидывайся идиотом. Деньги украл.

— Ты чего, охренела, Селезнева? Совсем с катушек съехала?

— Я видела. И если ты не признаешься, я все расскажу.

— Ты меня, может, за руку поймала?

— Не поймала, но видела, как ты входил в деканат. И перестань обманывать Светку.

— Блииин, ну ты вообще… У меня просто нет слов. Я хочу сказать, если ты Светке хоть заикнешься, тебе конец. Я что-нибудь такое придумаю…

— Я уже ей сказала.

Гавр больно схватил ее за запястье.

— Повтори, что сказала?

— Я Светке сообщила еще вчера.

— А… — Он ослабил хватку. — Значит, она не поверила.

— Нет, не поверила. Но я клянусь, слышишь ты, ушлепок, что найду доказательства того, что ты не тот, за кого себя выдаешь.

Гавр оттолкнул ее в сторону:

— Вали отсюда, найдет она доказательства. Да ты ей просто завидуешь и ревнуешь. На тебя-то не встанет ни у кого. Чертова готиха.

Лара пошла, дрожащими руками прикуривая сигарету. Повернув за угол, не выдержала и разрыдалась. От страха, что она ничего не сможет доказать, и от унижений Гавра, а главное, из-за Светки, так неожиданно появившейся в ее жизни и так же неожиданно, но прочно занявшей в ее сердце место близкого человека. А может быть, правда он ничего не брал, и у него действительно родители-художники, и Светку он любит. Нет ведь ни единого доказательства против него, кроме ее невероятной неприязни, основанной на каком-то животном инстинкте. Нет! Никаких самоуговоров! И даже если они больше никогда не будут дружить со Светкой, она все равно разберется с ним. Это уже дело принципа.

В школе, когда его вызывали к доске, он боялся обернуться волчонком и на своей последней парте у окна чувствовал себя более защищенным. Однажды даже побил одноклассника, осмелившегося занять его место. Он был сильным мальчишкой, его побаивались и старались не задирать без нужды. Учителя тоже относились к нему настороженно и уважали: учился он отлично, но был справедлив и прямолинеен до агрессии.

Его хаотичная внутренняя реальность заставляла быстрее колотиться сердце и порождала нездоровые фантазии. До краев наполненный страхами, которые постороннему могли показаться совершенно бредовыми, он методом проб и ошибок выработал поведение, дававшее ему иллюзорную надежду, что если он будет выполнять изо дня в день все ритуалы, то тогда удастся избежать страшного превращения, которое может произойти в любой момент.

Приступы! Они могли случиться от всего: от косого взгляда на улице, от запаха земли после дождя, от увиденного фильма, прочитанной книги, вкуса пищи, от острого чувства вины, которое никогда его не покидало. Появлялся в мозгу какой-то раздражитель, ломал тонкую скорлупку защиты, и мальчишка становился неуправляемым: из отличника превращался в самого отстающего в классе, грубил, оставаясь один, часто плакал, срывался на маму, когда она задавала ему какие-то вопросы, и потом остро переживал.

Тогда она везла его, втайне от всех, к частному врачу, к детскому психиатру, и тот начинал свой занудный допрос: как учится, писается ли ночью, много ли друзей, какие игры предпочитает, какие отношения с матерью, обижен ли на отца, который с недавних пор живет в другом доме, боится ли темноты? Почему этот дорогостоящий подпольный врач не спросит, не больно ли тебе, когда вытягиваются клыки или когда ты бежишь мягкими лапами по колкой лесной тропе; что чувствуешь, когда удается одним прыжком перелететь овраг… Снятся ли тебе кошмары? О, да! Но тебе их, дяденька доктор, не понять. Помолчим об этом… Тебе не понять весь ужас вчерашнего утра, когда берешь чашку с чаем из маминых рук и видишь, как твои ногти превращаются в когти, и кидаешь чашкой в мать и начинаешь раздирать лицо… Или сон снова перемешался с реальностью, ведь мама не ошпарена и лицо не поцарапано…