Ксения Баженова - Убить своего дракона

Сигаретный дым стоял плотной завесой. Толпа людей плавала в нем, как в тумане. Грохотала музыка. Взяли пива, с собой пронесли еще пару бутылок горячительного — разливали под столом, бодяжили с пивом. Количество папирос уже зашкалило выше крайней нормы. Лару затошнило. Она добралась до туалета. Темно-красные стены, черные двери, глухой синеватый свет, вонь и жижа на полу — она еле успела влететь в кабинку и между приступом рвоты и грохотом музыки услышала за перегородкой приглушенные рыдания. Наскоро вытерев рукавом рот, она постучала в соседнюю кабинку:

— Эй, у тебя все в порядке? — Рыдания утихли. — Может, помочь чем? — Тишина. — Эй, я не уйду, пока не ответишь.

— Все хорошо. Спасибо, — услышала Лара знакомый голос. Он был такой сдавленный, тихий и несчастный, что она испугалась.

— Открой дверь, а? А то я сломаю. Ее пару раз долбануть, и она слетит с петель. — Молчание. Лара подняла глаза, чтобы оценить конструкцию. Перегородки доходили лишь до середины стены. Она зашла в свою кабинку и залезла ногами на заблеванный фаянс. По ту сторону на унитазе, шатаясь из стороны в сторону, сидела ее однокурсница и осколком бутылки пыталась перерезать себе вены.

— Светка! Ты охренела?! — Та подняла глаза, и стекло выскользнуло из ее пальцев, открыв неровные разрезы, из которых сочилась алая кровь. — Светка, дура, блин, выходи оттуда быстро. — Лара спрыгнула вниз и собралась взломать дверь, когда та открылась сама. Светка упала ей в руки и начала, захлебываясь, рыдать.

Когда Марк первый раз обнаружил кошачьи какашки в своих неприлично дорогих лоуферах, он только рассмеялся и крикнул в глубь дома: «Лялька, ну ты и нахалка!» Вытряхнул экскременты в помойное ведро, ботинки, хоть и брезгливо, но надел. В следующий раз от них едко пахло мочой. Лужа в них не стояла, но стелька была влажной.

— Смотри, что вытворяет твоя кошка, — принес он продемонстрировать ботинок ручной работы Ольге. — С чего бы это?

— Не знаю, Марк. Но просто так они этого не делают. Наверное, ты Лялю чем-нибудь обидел, — ответила она, а про себя подумала: «Не соврала Владлена. Видимо, и правда он ее вышвырнул. А кошки, они все чуют, обижаются и мстят таким образом».

— Что ты, Оленька. Ну чем я могу обидеть Лялю?

Надевать туфли было противно. Он взял на кухне бумажные салфетки и проложил ими мокрое место. Но тошнотворный запах кошачьей мочи мучил его, он разулся, снял носок и ехал оставшийся путь, неудобно нажимая на педаль голой ногой. «Дурацкая кошка, — думал он. — Что она себе придумала?»

Поведение Ляли начинало его тревожить.

В субботу Ольга, здоровье которой, кстати, последние несколько дней пошло на лад, предложила ему остаться. У него было много работы, он далеко за полночь засиделся над документами и еле добрался до дивана, на который только успел упасть, глаза закрылись сами собой, а когда утром проснулся, бумаги были изодраны, разбросаны по полу и перепутаны. Он схватил кошку, мирно спящую на кресле, и стал тыкать ее носом в испорченные листы:

— Нельзя, нельзя так делать!

Ляля спросонья визжала, извивалась и царапалась.

— Марк, отпусти кошку, — услышал он ледяной голос за спиной. — И зайди, пожалуйста, ко мне, когда сможешь.

Он обернулся. В дверях немым укором стояла Ольга. Он хотел объясниться. Но она молча развернулась и ушла. Марк так и остался стоять, держа Лялю за шкирку. Потом выругался, отшвырнул кошку в сторону и стал собирать разбросанные по полу бумаги. «Ненормальные, ненормальные бабы».

Перед отъездом он зашел к Ольге. Она полулежала, отвернувшись к окну, и гладила Лялю, свернувшуюся у нее на ногах. При появлении Марка кошка спрыгнула и вышла из комнаты. Ольга бросила быстрый взгляд ей вслед и, не удостоив им Марка, тут же снова отвернулась. Голос ее звучал обиженно:

— Я хотела доверить тебе Лялю, единственное дорогое существо, которое послал мне Гриша как утешение от одиночества. Но сейчас вижу, что ошибалась. Я хочу попросить тебя, если это не составит труда, переделать завещание на Владлену. Если тебе это сложно, привези мне еще раз Андрея, или я сама съезжу в Москву.

— О Господи! — Марк вытер лоб тыльной стороной ладони. — Оля, ну что ты придумала? Можешь не волноваться за свою кошку. Я ее не оставлю.

— Не оставишь. Возможно. Но будешь обижать. Ты уже это делаешь. Хорошо, я сама займусь завещанием.

— Ты сошла с ума. Одумайся. Владлена чужой, совершенно посторонний человек. На каком основании ты это делаешь? Это глупо, в конце концов.