Инна Бачинская - Шаги по воде

Часа через полтора, после завершения всяких формальностей – подписания купчих, выписывания чеков, а также распития новой бутылки шампанского, принесенной на сей раз Густавом, – мы наконец остались одни. Сидели друг напротив друга и молчали. Наше молчание было красноречивее слов. Стелла сияла.

– Не может быть! – воскликнула я.

Она дернула плечом. В ее глазах светилось торжество.

– Когда?

Стелла снова дернула плечом.

– Не может быть, – повторила я. И, не удержавшись, спросила с любопытством: – Ну… и как?

Стелла закрыла глаза и потянулась томно, как кошка. И выдала… Я не стану повторять того, что она сказала – это просто неприлично. Но отлично передает смысл – звучит емко, коротко и образно.

– Как же это… он что, сам тебе позвонил? – все еще сомневалась я, вспоминая неприветливого доктора Лапина.

Она снова пожала плечами. Что, видимо, означало «нет».

– Ты? – допрашивала я.

Она помотала головой – снова «нет»? Торжествующая ухмылка рвалась с ее губ.

– А что? – недоумевала я.

А вот что. Позавчера Стелла собственной персоной явилась к доктору Лапину домой, выждав около часа после его возвращения с ночного дежурства. Она решила, что ему нужно дать время перекусить, принять душ и вообще оклематься после бессонной ночи, а потом прийти и взять.

– А… жена?

Стелла снова пожала плечами, что, видимо, значило – ах, какие пустяки! Я смотрела на нее и думала, что совсем не знаю свою приятельницу. Это не суховей, нет! Это торнадо. Прекрасная охотница, бьющая без промаха. А эскулап! Кто бы подумал! Неприступный, как крепость, доктор Лапин выбросил белый флаг и пал. Ау, господин Бьяготти! От ваших рецептов несет нафталином. Можно, оказывается, охотиться и на охотника, было бы желание. Или… он не охотник?

Доктор Лапин открыл ей дверь и, не выразив ни малейшего удивления, посторонился, давая пройти. Босой, влажный после душа, в небрежно наброшенном халате, он сгреб ее прямо в прихожей и… «Под халатом ничего не было», – сказала Стелла, описывая сцену встречи. Голос ее сорвался…

Через час она позвонила на работу и наврала, что плохо себя чувствует, а потому не придет. Они провели в постели весь день, отрываясь друг от друга, чтобы принять душ и перекусить. У него было вино, пара бутылок, и почти никакой еды. Они пили из одного стакана и целовались как сумасшедшие. Глоток – поцелуй, глоток – поцелуй.

– У него очень белая кожа, – сказала Стелла, и глаза ее потемнели. Сидя в моем кабинете, она мысленно была с доктором Лапиным. И я представила себе их тела: смуглое – Стеллино и очень белое – доктора Лапина, среди смятых простыней, под струями воды, на ковре в гостиной… Я вдруг увидела его спину, бугры мышц, ритмично двигающийся узкий зад… Очень белая кожа! Черные волосы Стеллы на подушке, ее руки вокруг шеи Лапина, их переплетенные ноги…

Картинка-вспышка оказалась черно-белой и длилась сотую долю секунды… даже меньше. На плече доктора Лапина – крупная черная родинка…

– Довольна? – спросила я.

Стелла кивнула. Была она на диво сдержанна, распираема чувством, сидела против меня, пребывая мыслями в другом месте.

– А жена? – допытывалась я сама не знаю зачем. Какая разница?

– Жены нет… – Она беспечно махнула рукой.

Мы помолчали. Доктор Лапин меня не интересовал, но почему-то я испытывала сейчас тоскливое, будоражащее, безнадежное чувство, определить которое затрудняюсь. Зависть? Сожаление? Собственную неполноценность? Не знаю. Ничего не знаю! Кроме одного – в глубине души я уверена, что Стелла с ним еще наплачется. Доктор Лапин гуляет сам по себе и делает что хочет, ему наплевать на всех… да и на самого себя тоже. Любой на его месте постарался бы выкарабкаться наверх, а не разъезжал на «Скорой». Но Бог с ним, с доктором. Сейчас мне хотелось поговорить совсем о другом человеке.

– Послушай… – начала я неуверенно, – я виделась с Александром…

– С Сашкой Урбаном? – Она выказала слабые признаки интереса. – Ну и что?

– Ничего. Я хотела спросить…

– Я же сказала, в постели он фантастика, а как человек – последняя дрянь.

– Но… почему?

– Не знаю почему. Он выворачивает тебя наизнанку, влазит в душу, говорит гадости и смотрит, как ты реагируешь. Глаз не сводит, аж мороз по коже!

– Какие гадости? – Мне с трудом верилось, что он может говорить гадости. Сдержанный, воспитанный Александр?

– Он говорил, что я, как дешевая шлюха, не пропускаю ни одного мужика. Что от меня за версту несет изменой. Я, рыдая, просила прощения, целовала ему руки, валялась в ногах. Даже вспоминать тошно. За одно его прикосновение я готова была подохнуть. Я ненавижу его, понимаешь? – Стелла наклонилась ко мне. Она наконец проснулась и, похоже, напрочь забыла о докторе Лапине. – Он бил меня…