Инна Бачинская - Шаги по воде

Стелла немедленно бросилась устраивать его судьбу. Определила к знакомым, которые сдавали комнату, живописала его бедственное положение. Она спасла пианиста от смерти в сугробе, но начались проблемы, которые трудно было предусмотреть заранее. Хозяева квартиры, приятнейшая пожилая чета, чьи дети давно выпорхнули из гнезда, прониклись бедственным положением талантливого молодого человека и приняли живейшее участие в его судьбе. Желание стать путеводной звездой для ближнего – недуг довольно распространенный.

Они звали его к столу, заставляли кушать побольше, потому что он такой худенький, кожа да кости. Просили поиграть на пианино, желая приободрить. Причем с третьего такта хозяин засыпал и начинал храпеть – таково было воздействие на него музыки. А хозяйка просила сыграть свое любимое – «Миллион алых роз» – и при этом подпевала. Она бесконечно расспрашивала музыканта о жизни и заходила без стука, по-домашнему, в его комнату то с чаем, то с куском пирога. Через неделю молодой человек сошел с ума и бросил на пол чашку с молоком, которое хозяйка принесла ему на ночь. При этом он кричал: «Вон! Подите вон! Я вас ненавижу!», топал ногами, размахивал руками и в конце концов разрыдался.

– Стеллочка, мы вам очень обязаны… – Женщина на другой день позвонила ей и рассказала, что жилец сбежал. – Но поймите меня правильно! Ваш знакомый какой-то асоциальный тип, злобный, невоспитанный, неблагодарный. Мы к нему со всей душой, а он… Да он просто зверь!

Молодой человек шарахнулся от Стеллы, как от чумной, когда она пришла к нему через два дня, с трудом его разыскав. Он временно жил в реквизиторской комнате филармонии, спал на скамейке.

– Ни за что, – прошептал он. – Ни за что… лучше умереть! Эти люди меня преследовали и ночью и днем… Ужас! – Он закрыл лицо руками.

Взять деньги пианист наотрез отказался. К счастью, его подруга-арфистка, дама лет на двадцать старше, одумалась, сменила гнев на милость и позвала его обратно.

Вчера вечером Стелла позвонила мне и предложила встретиться. По ее взволнованному голосу я поняла, что пианист забыт и в жизни приятельницы началась новая счастливая полоса.

Я не торопясь шла в кафе «Знаки Зодиака», где мы обычно встречались со Стеллой. В нескольких шагах впереди двигалась любопытная пара – мальчик лет трех и длинный молодой человек с пустым рюкзаком за плечами. Малыш в желтом костюмчике и белой панамке, перепоясанный мягкой кожаной сбруей, упирался ладошками и лбом в собственную коляску и, пыхтя, толкал ее вперед. Папа держал сына на кожаном поводке, прикрепленном к сбруе, и задумчиво шагал рядом. Оба молчали. Малышу было не до разговоров, а папа не понукал его и не торопил. Я с удовольствием рассматривала эту компанию, и мне вдруг пришла в голову мысль, что мужчины – более успешные воспитатели, и если у меня когда-нибудь родится сын, то его воспитанием займется отец… вот как этот длинный спокойный парень. И будут они неторопливо шагать в магазин за продуктами, которые я укажу им в списке. Сын, самостоятельный мужичок в белой панамке, будет толкать свою коляску…

Я вздохнула. Мечты, мечты… Полюбовавшись на колоритную парочку в последний раз, я вошла в кафе.

…Мы сидели в углу зала, где было сумрачно и тихо. Цены здесь кусались, посетителей почти не наблюдалось. Тихо звучала легкая инструментальная музыка. Некоторое время мы рассматривали друг друга. Стелла смотрела на меня радостными сияющими глазами. Я убедилась, что она опять влюблена.

– Ксень, – начала Стелла, отпивая вино из своей рюмки. – Ксень, я встретила человека…

Сказать, что Стелла красавица, значит не сказать ничего или сказать очень мало. Стелла ослепительна! Нервное, тонкое, стремительное создание, она неслась по жизни, и всякое ее действие было полно блеска. Кровь ее представляла собой сложный коктейль, в котором смешались горячий юг и рассудительный север. От прабабок молдавских кровей она унаследовала смуглую кожу, дробность сложения и тонкие черты лица, которыми славится латинская раса. Богатые, цвета воронова крыла, волосы она скручивала в небрежный узел на затылке. В маленьких ушах посверкивали рубины, бросая теплые красные лучики на смуглые щеки. У нее был трезвый ум и сильный характер – качества, изменяющие ей в периоды влюбленности.

Она смотрела на меня своими прекрасными карими глазами, и невооруженным глазом было видно, что в душе ее звучит музыка.

– Это замечательный человек! Правда! – вскрикнула она, заметив скепсис на моем лице. – Правда! Честное слово. Настоящий мужик, сильный, самостоятельный…