Игорь Блинов - Ворона летает по геодезической

— Здравствуйте, а Настя дома? — Крикнула Вика в замочную скважину. «Чего у них там, заело?..»

Щелкнуло, дверь отворилась и показалась Настя собственной персоной. Темные дуги под глазами…

— Вика, ты? — сиплым голосом произнесла она и вытянула шею на лестницу. — Давай, заходи.

Она закрыла дверь на оба замка и потянула подругу в комнату.

— А я вот мимо пробегала — дай думаю, загляну на огонек, — скороговоркой заговорила Вика, устроившись в кресле. — А чего тебя в школе не было, заболела? О, каталог! Это французский?

— Посиди, пожалуйста, у меня, пока мама не придет, — проигнорировала Настя ее вопрос, — а то она в гостях, а папа опять у подшефных.

Вообще-то они приматов называли не иначе как «маман» и «папонт».

— Ты чо, Настька, с перил съехала? — подняла глаза Вика, и даже отложила журнал.

Настя не обиделась. Она подошла к окну и попыталась задернуть занавеску.

— Он хочет меня убить, — сказала она.

Зашуршал ключ в двери. Вика вздрогнула.

— Это мама… — немного оживилась Настя.

…Солнце садилось. Вика в который раз пожалела, что они учатся во вторую смену — хоть и хорошо, что не надо рано вставать, да только как из школы придешь, уж и темно, Настьку гулять не пускают. А Вика сама себе хозяйка: отец живет в другом городе со своей семьей, а у бабули в деревне хозяйство.

Она отказалась от чая, распрощалась и пошла домой, мысленно покрутив у виска. Настька-то, конечно, шизанулась. Кто ее хочет убить, за что? Чушь какая-то. И книгу отдала. Книга-то тут при чем? Ну, не хочет говорить — не надо. Все равно потом расколется.

Наскоро перекусив на кухне и войдя в свою комнату, она с удивлением обнаружила, что ящик стола наполовину выдвинут. А ведь у нее давно вошло в привычку все закрывать (после того случая, когда набила здоровенную шишку об острый угол, наклонившись за карандашом).

— Бабушка, ты в мою комнату заходила? — крикнула Вика, выйдя в коридор.

Тишина. Наверное, уже легла. Девушка села за стол и взяла старинную книгу.

«Какая тяжелая», — только сейчас заметила она. На первой странице была изображена витиеватая схема, а дальше шел текст, перемежающийся диковинными рисунками вроде птицы со змеиными ногами или опять же вороны с колотушкой в руке. А это что тут лежит, сложено вчетверо. Карта? Нет, какой-то чертеж, современный к тому же. Настя, что ли, его сюда положила? Она перелистала дальше. Кажется, тут заклинания на все случаи жизни. Понятными буквами на непонятном языке. «Какая ерунда», — подумала Вика и спрятала книгу в стол. Когда она поднялась, зазвенели оконные стекла — прибыл в парк трамвай. Стол задрожал, и тот ящик, где лежала книга, медленно начал выползать. Вот в чем дело, догадалась девушка и даже хотела посмеяться, но решила, что это будет выглядеть как истерика.

…Ночью она проснулась от кошмара. Ей снилась, что идет по улице, а навстречу — Настя, и будто Вику не видит. Лицо у Насти серое, как лист оберточной бумаги, а волосы растрепаны. Со стороны подходит какой-то человек и говорит: «Прячься, пока она тебя не заметила». И Вика понимает, что если она к Насте прикоснется, то умрет. А Настя-то давно уже мертвая, еще с прошлого года…

Вика зажгла настольную лампу и зажмурила глаза от яркого света. Когда Настя умерла? Да нет же, что за глупости, приснится же такое… Где будильник? Вот тебе на — проспала всего два часа. Наверное, все это колдовская книга. Избавиться от нее, к лешему…

У Насти завелись деньги. Она начала щедро угощать подругу, водить в кино и на концерты. Вика не спрашивала, откуда явилось такое богатство, потому что знала — Настя рано или поздно сама все расскажет. Так и случилось. Оказалось, она еще с прошлого года начала позировать обнаженной какому-то фотографу, то ли грузину, то ли армянину, которого называла просто Роберт. А теперь предложила и Вике пойти к нему. Та наотрез отказалась.

А одну историю Настя от подруги утаила.

…Месяц назад она в условленное время пришла в студию и пошла к ширме, разглядывая новую декорацию. Но Роберт не торопился.

— Настя, хочешь заработать? — наконец спросил он. — Не так как здесь, а много.

Насте мечтала о плэйере, но заработать позированием могла только на мороженое и недорогие тряпки.

— А что нужно делать?

— Не переодевайся пока, — сказал он, открывая дверцу своего старинного буфета. — Посидим, я тебе расскажу, что такое делать.

Он налил ей сладкого вина, пододвинул фрукты и шоколад. Настя знала, что несмотря на излюбленный жанр фотоискусства, он к девушкам не пристает — все-таки пожилой, за тридцать уже, поэтому спокойно начала угощаться. Вскоре она развеселилась, и восприняла предложенное Робертом как приглашение к приключению.