Александр Ольбик - Дублет из коллекции Бонвивана

Когда Рощинский окончательно пришел в себя, он пополз на кухню и каким-то неимоверным усилием воли дотянулся до полки с лекарствами. Потом он согрел чайник и выпил несколько чашек крепкого чаю. С трудом передвигая ноги, он вышел в другую комнату и начал набирать номер телефона Авдеевой.

... Он долго держал в руках трубку, прислушивался к назойливо громким гудкам и не мог решиться позвонить. Труп, находящийся в другой комнате, нес угрозу всей его более или менее устоявшейся жизни.

Рощинский положил трубку на рычаг, потер рукой грудь, где ныло и страдало сердце, взглянул через окно, за которым по-прежнему царила сиротливая будничность. Он поморщился, покашлял в кулак, как бы разгружаясь от остатков пороховой гари в легких, и снова взялся за трубку. И когда в ней послышался ровный, но с вопросительной интонацией голос Авдеевой, он сказал:

- Аня, видно, циклон приближается, сердце... а может, нервишки пошаливает,..- он помолчал, прикрыв веки. - У меня кончился "седуксен", привези что-нибудь успокоительное.

Встретил Авдееву на крыльце. На ней был темно-синий английского покроя костюм, к которому так подходили ее русые волосы, забранные сзади в "пирожок", скрепленный простенькой заколкой. Однако в глазах светилась настороженность, причину которой, наверное, и она сама еще не знала.

- То, что ты сейчас услышишь, воспринимай как идиотский фильм, Рощинский обнял женщину за плечи и попридержал на самом пороге. - Аня, дальше не ходи, дело серьезное и, боюсь, с ужасными для меня последствиями.

- Ты так говоришь, как будто убил человека...

- Ты не ошиблась, - Рощинский рукавом рубашки вытер вспотевший лоб. Здесь, в моем доме, действительно произошло убийство.

Он увидел как Авдеева отступила от двери и тяжело опустилась на крыльцо. Закрыла руками лицо и так сидела до тех пор пока Рощинский не закончил рассказ.

- У меня просто не было выбора...Нож того ублюдка был настолько близко от меня, что я почувствовал, как он разрывает мне сонную артерию...

- И ты никого из них раньше не знал? Значит, все произошло случайно? Какой-то сумасшедший дом, - женщина заплакала.

- Плачь не плачь, а труп надо из дома убирать. Самому мне с этим не справиться...

- И ты для этого меня позвал? - Авдеева подняла заплаканное лицо, искаженное страдальческой гримасой.

- Да Бог с тобой, Аня! Да я...Я сам зубами потащу этого кретина, но никак не ты...Я о другом веду речь...Может, у тебя есть кто-то на примете, я хорошо заплачу...

Оба долго молчали.

Из водосточной трубы назойливо стучали капли, метрономом отсчитывая траурные доли такта.

- Надо заявить в милицию, все равно это добром не кончится. Да, ты убил человека, но у себя дома, защищаясь. Никто тебя за это судить не будет.

Рощинский поднял к небу лицо, обрамленное серебристой трехдневной щетиной, и с тоской смотрел на постепенно расчищающееся от туч небо.

- Это исключено, - жестко отрезал он. - Всего не объяснишь, но поверь, сделать этого я не могу. Я просто не выдержу следствия. Нет, это исключено...

Авдеева достала из кармана упаковку "седуксена" и выщелкнула из фольги две таблетки. Одну протянула Рощинскому. Тот взял лекарство и положил в рот.

- Моя Танька встречается с одним парнем...Алик Пуглов. Может, его попросить?

- Чем он занимается? Человек должен быть,..- с языка чуть не сорвалось слово "порядочный". - Главное, чтобы он потом не сболтнул лишнего.

- Не знаю. Лично мне он не симпатичен. Нигде не работает, но почти каждый вечер играет в казино.

- Похоже, у меня нет выбора, хотя не хотелось бы втягивать в историю тебя. Ты мне скажи, где этого Алика найти или дай его номер телефона.

- Я его не знаю, Танька в курсе...

- А в каком казино он ошивается? - после таблетки у Рощинского перестали дрожать руки, в груди наступало успокоение.

- Казино "Релакс", напротив универмага.

- Жаль, Аннушка, что не могу тебя пригласить попить чайку.

- Не до чая, Владимир Ефимович, - Авдеева взяла его руку в свою и посмотрела в глаза. Видимо, хотела в них что-то прочитать до конца.

- Иди, Аня, мне уже легче. Хорошее лекарство, моментально подействовало.

- Я тебе оставлю всю упаковку, - женщина протянула "седуксен".

- Все пройдет и зима и лето, - бодрился Рощинский, - пройдет и это...

- Не зря сегодня я видела сон...Покупала на рынке крупные черные ягоды. Это всегда к большим неприятностям, - Авдеева спустилась с крыльца и по невысохшей после дождя дорожке пошла в сторону калитки. А он смотрел ей вслед и проклинал себя за то, что ввязал ее в непосильное дело.