Александр Ольбик - Дублет из коллекции Бонвивана

- Да при чем тут гондоны? - всполошился Ройтс. Ему стало совсем муторно. - Если бы ювелир, сволота, не бросился на меня первым, ничего бы этого не было.

- А это вы тоже должны были предвидеть. А сейчас я не знаю, что с вами делать...Что ж, будем сидеть и ждать, когда за нами приедет ОМОН и отвезет всех в подвалы. Поэтому давайте договоримся так: не вы меня, не я вас знать не знаем и видеть не видели. И пока дорожку ко мне забудьте.

- Когда надо тащить в лес Ножичка, вы зовете нас, - Ройтсу с трудом давались столь сильные экспромты. - У вас свой труп, у нас свой и оба нечаянные. И вы защищались и мы делали это исключительно с целью самообороны.

- С той лишь разницей, что ко мне пришли, а в вашем случае все наоборот...

Ройтс проглотил упрек и, не говоря ни слова, пошел на выход. Пуглов поднялся и тоже направился к двери.

Оставшись один, Рощинский со свойственной ему дотошностью стал перетряхивать случившееся. И ничто в нем не затронуло настороженной струны. За свою физическую оболочку он давно перестал беспокоиться - устал от своего непомерно громоздкого живота, мясистых плеч, медлительно свинцовых ног.

Волновало его другое: у него не было наличных денег, чтобы рассчитаться с "баранами", как он про себя называл Пуглова с Ройтсом, и заплатить Авдеевой за уборку квартиры. А он уже скучал по банному дню, по тем светлым минутам, когда они с Авдеевой оставались наедине...

Глава восьмая

После убийства Симчика Волкогонова совсем потеряла равновесие. Она плакала и пила, пила и плакала. И только работа в магазине, за кассой, спасала ее от полной депрессии. Все, кто ее знал, заметили разительные перемены во всем ее облике. Особенно сдали глаза - под ними угнездились синие болезненные разводы. Вместо обычных серых искорок они излучали безнадежную маяту.

Пуглов заезжал в магазин и подолгу ее успокаивал. Говорил убедительно и на время ей становилось легче, но когда возвращалась домой, хандра снова брала за горло. Телевизор она вообще не могла на дух переносить: что ни передача, то о каком-то убийстве или разбое. Об убийстве Симчика сообщила местная информационная телепрограмма, после которой Лелька побежала в туалет, где ее до чертиков вытошнило.

В один из дней к ней на работу заявился Ройтс и сказал, что они с Пугловым собираются на авторулетку. Глядя на его бездумное, чисто выбритое лицо и крахмальной белизны сорочку, она поражалась - как это он так может? Неужели он настолько бесчувственный, что не понимает всей тяжести свершившегося?

А Ройтс действительно не мучился угрызениями совести. Все, что произошло в квартире у Симчика, отодвинулось в его сознании далеким миражом и каждая новая порция наркоты, принятая им, еще дальше отдаляла его от того дня.

С Пугловым они встретились возле казино.

- Снял небольшой банчок, - сказал Альфонс, устраивая свои длинные ноги в узком пространстве "опеля".

- Значит, деньги к деньгам, - и Игорь вырулив на главную улицу, поддал газу.

- Как они приходят, так и уходят, - философски заметил Пуглов. Сегодня мы с тобой можем попытаться сорвать приз в пятьдесят кусков...

- У меня проблема с Лелькой, - отстраненно проговорил Ройтс.

- Я знаю, Игорек, но ты сам в этом виноват.

- Не пломбируй мне мозги. Что я - Бог? Я ей одно, она мне - другое, страшное...Не надо было ее привлекать.

- Давай об этом пока не будем. Ты в рулетку собираешься играть?

- Мне сегодня все можно, - Ройтс стукнул ладонью о баранку. - Любой подвиг мне по плечу, - сигарета вылетела в форточку, и, прокатившись за машиной, юркнула в кювет.

- Интересно, кто сегодня будет заправлять заездами?

- В прошлый раз был Роберт. Официант из "Рубинчика". А что это меняет?

- Если будет Роберт, он может нам подсказать, какую тачку лучше взять.

- А разве это для нас не все равно?

- А разве нет? От машины ведь зависит, будем мы участвовать в розыгрыше приза или останемся в качестве зевак.

- Ну, не знаю. Мне не кажется, что фортуну можно кидать, как хочешь. Если суждено нам пройти трассу, значит, пройдем.

- Пройти-то, может, и пройдем, только при этом у тебя под ногой не будет тормозов...И судя по оживляжу, в каком ты сейчас находишься, ты уже принял какую-то гадость...

- Анаболик и не более того, - Ройтс снова закурил. - Без расширенного сознания мировые рекорды не ставятся.

- А я бы тебе сегодня не советовал рисковать.

- Ты, Алик, своей Таньке советуй, а мне не надо.

Возле углового магазина Ройтс повернул на широкую, но по воскресному довольно спокойную улицу. Прямо, по переднему стеклу, светило слепящее солнце.