Наталья Корнилова - Быстрее пули

Я помогла подняться скорчившемуся в примерочной кабинке Каллинику, растирающему шею, на которой остались следы сильных пальцев чуть не убившего его человека. Лицо Владимира было пепельно-серым, губы побелели и мелко дрожали, но сейчас он вовсе не выглядел перепуганным – просто обрушившееся на него новое потрясение до предела натянуло нервы, и без того накрученные постоянным напряжением, недавней истерией и избытком алкоголя.

– Где эта сволочь? – пробормотал он, потирая горло. – Ты представляешь, Маша, ведь он хотел задушить меня дважды. В первый раз, когда он бросил эту штуку с черным дымом… Он напал на меня сзади и свернул бы мне шею, как куренку, если бы я в этот момент не держал руки возле головы. Я успел перехватить его руки, но силища, Машенька, силища-то какая! Наверное, Боря Рейн, которого точно таким же манером… наверное, Боря Рейн даже и пискнуть не успел. Я же всегда был не самым слабым физически, в свое время даже в десанте служил, хотя толку от этого, оказалось, никакого. Но тут, Маша, тут такая силища!

Он посмотрел на пробитую переборку и невольно вздрогнул всем телом.

– А во второй раз, когда грохнуло у самого уха и его рука – через фанерку – ко мне просунулась, тут уж я, грешным делом, подумал – все, кранты. Спасибо тебе, – он покачал головой, а потом отвернулся. – Спасибо.

Странные эти мужчины. Спасла ему жизнь, а он отворачивается и, вероятно, чувствует себя ничуть не лучше, чем если бы его прикончили. Не любят, когда их спасает от гибели женщина.

– Сейчас менты приедут, – сказала я. – Так что нам еще предстоит веселое разбирательство. А ты, Володя, сядь пока в свой «Мерседес», от греха подальше. Мало ли что. И не смотри на меня так, скажи спасибо, что выжил.

– Я уже сказал.

– Гену твоего убили, и шофера тоже. И…

И только тут меня прожгла чудовищная мысль, которая ранее, непонятно почему, не приходила мне в голову. Да как же я могла забыть?!

Я отстранилась от Каллиника и, едва не сбив с ног поднимающуюся с пола продавщицу с распоротой стеклом ногой, выскочила сквозь разбитую витрину.

Каллиниковский «Мерседес» все так же стоял у входа в магазин. А куда он денется, если на земле рядом с приоткрытой дверцей валяется застреленный шофер, а в метре от него, прикрытый длинными полосами стекла, лежит с раскроенной грудью телохранитель Гена, который на этот раз наелся не «чебурашек», как зло сказал еще в «Клеопатре» Каллиник, а самого что ни на есть банального свинца. В количествах, не совместимых с жизнью.

Я подскочила к дверце авто и решительно распахнула ее.

Сердце ухнуло и упало – и сразу стало холодно.

Родион Потапович Шульгин, мой босс, неподвижно сидел, уткнувшись лицом в спинку сиденья. С его правой руки капало что-то темное.

Не оставалось ни малейших сомнений, что именно.

Я тихо застонала, и тут за моей спиной возник Каллиник. Он мягко обнял меня за плечи и произнес с горькой иронией, которая в данных обстоятельствах прозвучала совсем иначе, чем в известном фильме:

– На его месте должен быть я.

– Напьешься – будешь, – как паролем, машинально откликнулась я, толком не сознавая, что я говорю, и как еще находится место для иронии в этом воздухе, перенасыщенном смертью и тьмой.

Каллиник поднял голову и, прислушавшись, сказал:

– А вот и менты едут.

Он был прав. Из-за угла массивного пятиэтажного дома, в котором, собственно, и располагался разгромленный магазин, выехали две милицейские машины, с обычной для наших родимых правоохранительных органов оперативностью, а именно чуть ли не через полчаса, прибывшие на место преступления. Из первой выскочил толстый краснолицый майор и бодро зашагал к каллиниковскому «мерсу», по пути оглядывая развороченную витрину и почему-то присвистывая.

За ним вышли еще двое, а из второй машины, которая и вовсе непонятно что тут делала, благо носила на своем боку гордую аббревиатуру ППС, вывалился старший лейтенант с наглой мордой и старшина, морда которого была еще наглее.

Для непосвященных поясню: дело бравых служителей ППС, то бишь патрульно-постовой службы, – отлавливать считающих столбы синеморов, «стричь» бабки с подвыпивших граждан более приличного статуса, нежели упомянутые синеморы, и распугивать бомжей, возмутительно оскверняющих и загрязняющих своим присутствием аккуратно подстриженные газоны и девственно-чистые канализационно-коммуникационные подземные помещения славного города Москвы. Но вот перестрелки с уголовщиной в компетенцию работника ППС не входят. Пуля – не подвыпивший гражданин, может и зацепить.