Анна Малышева: Суфлер

Художница ела с удовольствием, решив не забивать себе голову странностями в поведении человека, не поскупившегося для нее на роскошный ужин. Александру порою угощали люди, довольные приобретениями, сделанными с ее помощью, но это были скорее деловые застолья, в них не содержалось личного интереса друг к другу. А Гаев был ей интересен. «Да и я его, кажется, очень почему-то интересую. – Александра изредка бросала на мужчину осторожные взгляды, убеждаясь, что он по-прежнему витает в облаках. – На что это он намекал с выставкой? Почему бы мне там не оказаться, ведь я бываю на всех подобных мероприятиях?»

Гаев будто услышал ее мысли. Внезапно очнувшись, он негромко произнес:

– Вы, наверное, удивляетесь, почему я сижу сам не свой, странные вопросы задаю… А я вот обдумываю, говорите вы мне правду или лжете?

– Я говорю правду, – немедленно ответила Александра.

– Но если бы вы лгали, то ответили бы точно так же, – парировал Гаев. – Помните старую логическую задачу о деревне лжецов и деревне правдолюбов? Они все говорили путешественнику одно и то же. Он вывел их на чистую воду, задавая проверочный вопрос, с логическим допущением.

– Ну так задайте проверочный вопрос! – Художница чувствовала себя заинтригованной.

– Что ж… – Мужчина не сводил с нее глаз, одновременно прозрачных и непроницаемых. – Их будет несколько. Вы пришли на эту выставку, зная о том, что именно будет там экспонироваться?

– Нет, – чистосердечно ответила Александра. – Я была потрясена, увидев рядом Тьеполо, Болдини и вашего Икинса. Три таких редких шедевра! И каждый из очень известной серии! И такой нетипичный выбор для Москвы!

– Хорошо, другой вопрос. Вам был известен список приглашенных?

– Опять же, понятия не имела. Была удивлена, что почти никого нет.

– А мне вот показалось, что народу явилось куда больше, чем требуется, – будто про себя произнес антиквар. – И это трагическое происшествие, которым все кончилось, действительно, стало для вас неожиданностью?

Сперва женщина не осознала полностью смысла его слов, но когда вдумалась в них, положила вилку. Аппетит разом пропал, еда приобрела вкус жеваной бумаги.

– А для вас этот исход был ожидаемым? – с запинкой выговорила она.

– Скажите еще, что я причастен к этой нелепой смерти, – фыркнул Гаев. – Не о том речь. Но что-то должно было пойти не по привычному сценарию.

– Должно? – недоумевала художница.

– Вы не понимаете?.. – Мужчина пристально изучал ее лицо. – Я склоняюсь к мысли, что вы единственная из посетителей выставки не имели понятия об ее истинном смысле.

– Объяснитесь, – потребовала Александра. Она ощущала легкий озноб вдоль позвоночника. – Я не участвую ни в каких подозрительных проектах. Вам бы надо это знать.

– Не надо обижаться. – Теперь Гаев улыбался, участливо, с нескрываемой снисходительностью. – Ваша незапятнанная репутация мне известна. Как и всем остальным… Да, наверное, в этом и был замысел устроителей.

– Вы будете говорить прямо или продолжим играть в эту дрянную логическую игру?! – не выдержав, вспылила женщина. – Час назад на моих глазах умер человек, умер в страшных мучениях. Но при этом в последнюю минуту своей жизни он смеялся! Смеялся, глядя на меня, мне в глаза! Как это объяснить?! Может, вам и это известно, раз уж вы так прекрасно обо всем осведомлены?!

В другом углу маленького зала бесшумно возник официант. Он с самым безразличным видом начал сервировать к ужину стол на восемь персон. Гаев сделал знак говорить тише, указав глазами в сторону официанта. Александра замолчала, приложив ледяные ладони к разгоревшимся щекам.

– Я наблюдал, как этот бедняга смеялся, – очень тихо сказал мужчина, выдержав паузу, чтобы дать художнице успокоиться. – Смеялся, глядя на вас. Ничего более жуткого давно не видел. Я имею в виду, не видел наяву. Все мы, копатели прошлого, легко встречаемся с отмершими и воображаемыми ужасами, но теряемся, когда нас сталкивают с реальным кошмаром. Я ведь потому и догнал вас, Александра, что хотел расспросить об этой истории. Я думал, вы знаете больше меня… Оказалось, вам совершенно ничего неизвестно. – И выдержав еще одну паузу, добавил: – Это меня пугает.

– А меня вы пугаете, – отрывисто ответила женщина, стараясь говорить тихо, чтобы не привлекать внимания официанта. – Говорите же, что знаете. Пусть это будет мало, но хоть что-то. При чем тут моя безупречная репутация?

Она ожидала очередного уклончивого ответа, игры в прятки, но Гаев ответил прямо: