Анна Малышева - Зеркало смерти

– Не знаю, чему вы его учили, а только он жил. А когда я упрекнула – сразу исчез.

– И больше не бывал?

– Никогда.

У Жени кончились сигареты. Она с раздражением обследовала пустую пачку и скомкала ее в кулаке.

– А теперь скажите, о какой-такой второй невесте вы говорили Наташке? Он женится?

– Кажется, – в смятении отвечала Елена Юрьевна. – Опять то же самое – не знакомит, не показывает, имени не говорит… А может, я ее даже знаю! Ну вот как тебя знала… Все-таки жили неподалеку.

– Рассказала бы я этой несчастной, с кем она связалась, – с тихой ненавистью промолвила Женя. – Закаялась бы замуж выходить!

Елена Юрьевна встала. Ее лицо было мокрым от слез, от пудры не осталось и следа.

– Его нужно найти, – твердо сказала она. – Так продолжаться не может. И милиция им интересуется, да еще как! Говорят – он еще и Анютку подцепил, ту, что умерла… Ты знаешь?

– Да я все знаю, – мрачно ответила Женя. – Но невеста – не она. Она не была беременна.

Дверь, ведущая в комнату, открылась настежь. Наташа стояла, оглядывая кухню, притихших женщин, мальчика, сосущего карамель.

– Ты что это? – Женя даже испугалась, увидев ее искаженное, какое-то незнакомое лицо. – Что с тобой, Наташка?

– Я кое-что поняла, – с трудом ответила Наташа. – Вот сейчас, когда вы говорили, я кое-что поняла. Я знаю, кто эта невеста.

Те всполошились.

– Кто? Откуда? – посыпались вопросы, но Наташа продолжала смотреть в пустоту.

– Ты знаешь ее? – бросилась к ней Елена Юрьевна. – Скажи кто! Ведь он, стервец, у нее сейчас прячется, а мы за него отдуваемся! Ну кто?

– Татьяна.

Ребенок неожиданно нарушил повисшую тишину, отчаянно заревев. Плакал он от стыда – заслушавшись интересным, но совершенно непонятным разговором, он забылся и обмочил штанишки, чего за ним давно не водилось. Мать принялась его ругать, новоявленная бабушка всполошилась, будто впервые сталкивалась с таким явлением, как мокрые штаны… А Наташа все так же стояла на пороге кухни, опершись о косяк и глядя на щели в рассохшемся дереве.

Когда суета улеглась и лишенный штанов ребенок был водворен на прежнее место с конфетой во рту, женщины снова обернулись к Наташе. Елена Юрьевна была вне себя – у нее даже руки тряслись, чего с ней раньше никогда не случалось.

– С чего ты взяла, – проговорила она. – Татьяна, скажешь тоже! Да она его старше лет на двадцать!

– Была старше, – уточнила Женя с какой-то запоздалой ревностью. Она тоже возмутилась услышанным, но, казалось, была готова выслушать и такую версию. В ней заговорило оскорбленное женское самолюбие, так долго дремавшее после того, как любовник ее покинул. Но тогда он ушел не к другой – просто исчез. Узнав же имя соперницы, она как будто вернулась к своим прошлым обидам.

– Ну да, была, – замороченно уточнила Елена Юрьевна. – Умерла… Наташа, с чего ты это взяла? Разве такое может быть?

– Это она, – твердо повторила Наташа. – Вы вот говорили, что, может, это кто-то из знакомых, а я подумала – кто? И поняла…

И действительно, у нее неожиданно сложилась стройная версия случившегося. Дмитрий часто бывает у библиотекарши – так говорит соседка. Зачем он к ней ходил? Если ему нужны книги, он может просто посетить библиотеку. Но нет, ему нужно побыть с женщиной наедине.

Что их связывает? Наташа предположила, что знакомство вполне могло начаться в библиотеке, куда Дмитрий пришел за книгой. Но дело не кончилось заполнением абонементной карточки, оно продолжалось и приняло довольно странный характер. Если верить Ларисе, молодой человек засиживался в гостях допоздна, и Татьяна не выгоняла его, несмотря на то что ребенок должен был спать. Почему?

Дмитрий считал себя писателем и в самом деле написал несколько книг. Татьяна интересовалась литературой по роду профессии. У них вполне могли найтись общие темы для разговора – так же, как у Дмитрия с Анютой.

Что дальше? Наташа могла только догадываться, был ли Дмитрий разборчив в своих увлечениях? Вряд ли. Женя, которую он сделал матерью и, возможно, хотел сделать женой, была некрасива, хотя и бросалась в глаза своим необычным угловатым лицом. Анюту никто красавицей не считал, но все соглашались, что у нее хорошие глаза и мягкий характер. Татьяна, пожалуй, была миловиднее их обеих, но зато намного старше.

Мог ли Дмитрий увлечься сам и увлечь библиотекаршу – женщину довольно странную, уже успевшую похоронить первого мужа, умершего при загадочных обстоятельствах?

«Мог, – ответила себе Наташа. – У меня какие-то подростковые представления о том, как сходятся люди. Это в юности считаешь, что разница в возрасте имеет значение. Но когда переваливает за тридцать, то десяток-другой лет разницы уже неважен. Почти неважен, если есть чувство. А если он просто воспользовался случаем?»