Борис Рудаков - Камера смертника

– Вот за этот совет большое спасибо! Город у вас красивый, старинный, но я ведь не на экскурсию приехал… Разумеется, я воспользуюсь вашим советом и не буду ждать здесь начальника.

Обойдя бочком таксистов и частников, которые, демонстративно покручивая на пальцах ключи, зазывали потенциальных пассажиров, я вышел на небольшую площадь. До железнодорожного вокзала можно было добраться и без такси и гораздо дешевле. В моем командировочном положении лишние траты были неприемлемы.

Сойдя с пригородного автобуса, я осмотрелся. Унылый жиденький лес обступил узкую ленту потрескавшегося асфальта. Здесь, в низине, помимо вездесущих кленов и осин, было особенно много ольхи. И воздух от этого был сырой и чуть терпкий от запаха прелой опавшей прошлогодней листвы. Вправо, куда мне и следовало, согласно указателю, идти, простирался уже не редкий лесочек, а настоящий темный и молчаливый ольховый лес. Меня всегда удивляло, как именно ольха умудряется в любое время суток создавать такую темень под кронами своих деревьев. Еще с детства помню этот зловещий полумрак ольхового леса. То ли дело чистый и пронизанный солнечным светом сосновый лес, какой я видел под Самарой… Там на песчаниках стояли стройные сосны, и между ними было хорошо брести по мягкому ковру многолетнего опада.

Налюбоваться на дикую природу не дала мошка, которая, почувствовав тепло и запах человеческого тела, стала накатывать волнами. Несколько раз махнув перед лицом рукой, я понял, что спасение только в бегстве. При вдохе мошки попадали в нос, рот. Несколько штук попали под веко, и глаз защипало. Солнце припекало спину, и на лбу появилась испарина. Мошка активнее стала липнуть к лицу. Отплевываясь и отмахиваясь рукой, я зашагал быстрее.

Формально колония имела адрес того поселка, до которого шел автобус, но фактически отсюда до самого поселка было километров тридцать. Асфальт под ногами стал хуже. То и дело приходилось обходить большие выбоины, наполненные дождевой водой. К тому же на меня теперь напали еще и комары. Выругавшись самыми грязными словами, которые знал, и хлопаясебя ладонью по щекам, я полез за сигаретами. Прикурив, стал не столько затягиваться, сколько пускать сигаретный дым вокруг лица. Комары умерили свой пыл, но на мошку дым, казалось, не оказывал никакого действия. Они продолжали виться около лица и попадать в рот, налипая на мокрый от слюны фильтр сигареты.

Наконец, за очередным поворотом показались контуры кирпичного двухэтажного здания и часть высокого бетонного забора. В надежде на скорое спасение от насекомых я ускорил шаг и через несколько минут вышел к колонии. Обширная часть леса вокруг была когда-то вырублена, оставляя вокруг полосу деревьев шириной не менее полукилометра. Здесь торчали редкие прутики осины, несколько сосенок, но в основном все было покрыто высокой травой и кустарником. Около самой границы леса почему-то паслась одинокая коза.

Почувствовав, что мошка на открытом пространстве немного отстала, я облегченно вздохнул и сбавил темп движения.

Снаружи интересующее меня учреждение имело специфический внешний вид, который делал его похожим на тысячи других таких же в разных уголках страны. Кирпичное здание администрации колонии прижималось одним боком к бетонному забору. Крутя с интересом головой на все триста шестьдесят градусов, я пересек щебенчатую стоянку для автомашин, на которой одиноко торчали несколько потрепанных легковушек, прошел мимо огромных зеленых ворот. По одну сторону от них располагалась тяжелая дверь с большим круглым стеклянным окошечком, по другую – дверь с табличкой «караульное помещение».

Зона! Я попытался прочувствовать это слово со смаком. Странная тягостная тишина была вокруг. Я посмотрел на часы – половина первого. Или все на обеде, поэтому и не слышно специфического шума с производственной зоны, или тут всегда так. Хотя какие я надеялся услышать звуки? Рев тракторов, скрежет ковшей экскаваторов? Да, осторожная какая-то тишина. Притаившаяся.

Войдя в дверь административного здания, я тут же уткнулся в турникет и вопрошающий взгляд женщины с погонами сержанта внутренней службы за стеклом вахтерской кабинки.

– Вы к кому? – немного нараспев поинтересовалась вахтерша.

Взгляд у нее был какой-то иронично-сожалеющий. Я поймал себя на мысли, что выгляжу в самом деле несколько сконфуженно и растерянно. Наметанному глазу, наверное, было сразу видно, что я впервые в колонии, тем более в такой.