Игорь Скорин - Ребята из УГРО

Девушка вопросительно изогнула брови. Дорохов объяснил, что в криминалистике принято называть сигналитическими снимками те, что делаются в определенном масштабе и ракурсе. Покопавшись у себя в столе, вытащил карточку. На одном снимке заросший и всклокоченный тип был запечатлен в фас — лицом к аппарату и боком — в профиль.

— Ну что же, — согласилась Катя, — вряд ли мой профиль хуже, чем у этого бродяги.

Отступать было поздно, и ее усадили на специальный стул, прикрепленный к полу перед допотопным фотоаппаратом. Акимов сделал снимки, попросил было подождать, пока проявит, но Катя решительно отказалась, сославшись на долг, который призывает ее охранять общественный порядок.

— Долг есть долг, — согласился Саша.

Вечером он сам принялся колдовать в фотолаборатории. Пока высыхали негативы, достал из стола книгу, полистал страницы, отыскал фотопортрет молодой женщины и долго в него всматривался. Потом специальным карандашом сначала смягчил на негативе твердую линию бровей, убрал с лица тени, затем отретушировал овал, сгладил острый Катин подбородок, чуть-чуть поднял углы твердого рта. Подобрав подходящую бумагу, стал печатать карточки. Полученными снимками Саша остался доволен.

В середине шестидневки Катя позвонила Дорохову и объявила, что в субботу вечером ждет его к себе в гости на дружескую вечеринку. Саша собирался куда тщательнее, чем на бюро горкома. В магазине долго выбирал конфеты. Когда подходил к дому Кати, еще издали услышал мажорные звуки патефона.

В крохотной прихожей его встретила шумная компания. Саша не сразу рассмотрел лица, но зато реплики были достаточно прозрачными: «Братцы, тише! Милиция! А вот и наш Пинкертон! Ура блюстителям порядка!»

Катя в светлом расклешенном платье, с длинными бусами «под жемчуга» выглядела как нельзя празднично.

— Ребята! Хочу представить моего нового знакомого и, надеюсь, поклонника, — торжественно объявила она и подхватила Сашу под руку.

В большой комнате в углу стоял стол, застланный белоснежной простыней, к нему были подставлены две койки под байковыми одеялами, несколько разнокалиберных стульев, на тумбочке примостился патефон.

На столе, кроме винегрета, колбасы и миски дымящейся картошки, стоял довольно солидный графин с разведенным спиртом. Принесенные Сашей две бутылки шампанского и коробка конфет выглядели как городские гости на сельском празднике.

— Смотрите, девочки, а ведь наш Пинкертон еще и джентльмен! — радостно воскликнула Катя.

Саша никак не мог понять, зачем его пригласили и что здесь за торжество, чувствовал себя неуютно, но держался невозмутимо.

Из соседней комнаты вышел очень крупный, плотный парень в серой рубашке с ярким галстуком, он довольно долго и дружелюбно рассматривал Сашу через очки, чуть отставляя их от глаз. «Почти как лорнет», — усмехнулся про себя Саша. Наконец парень протянул ему большую лапу с коротко стриженными ногтями.

— Местный эскулап Петр Примакин. Между прочим, хирург… А к тому же известен как жених хозяйки дома. Примечай.

— А мне аппендикс уже вырезали, — с серьезной миной ответил Саша.

— Жаль, — вздохнул парень. — А я уже с удовольствием представил его на своей ладони.

— Только без лишнего натурализма, — прекратила пикировку Катя. — Да вы, Александр, его не слушайте. Врачи, как известно, не стесняются в выражениях.

— Я пытаюсь отгадать, что мы празднуем? — обратился Дорохов к окружающим.

— И не пытайтесь, — ответила толстенькая, краснощекая девушка.

— День рождения?

— А вот и нет.

— Помолвка?

— Это все впереди, — вздохнул хирург.

— Именины?

— Отгадать, Саша, невозможно, — очень серьезно сказала Катя. — Мы с Петей уезжаем.

— Куда же? — удивился Саша.

— Далеко отсюда… Поближе к западным границам. Вы же знаете, в армии нужны врачи.

Все примолкли и посерьезнели. Однако никто не мог предположить, что врачи там потребуются совсем скоро, менее чем через год… Много, очень много врачей, и не только врачей…

А сейчас летели пробки от шампанского, все смеялись, выяснилось, что шампанское пробовали только в Новом году, а вот так, запросто, его не пили. Потребовали завести и пластинку под стать — «Брызги шампанского», а потом дочь Утесова Эдит пела про делового пожарного…

Катя хотела сменить пластинку и спохватилась:

— А где же мой портрет?

Саша вытащил из чемоданчика свое произведение и протянул девушке. С плотной глянцевой бумаги смотрела красивая, нежная, с мягкой полуулыбкой и с чуть намеченными ямочками на щеках девушка, весьма отдаленно напоминающая ее — Катю Субботину.