Игорь Скорин - Ребята из УГРО

— Солому подстели и немного на себя притруси, жди гуся с увала. С пашни. Первую стаю пропусти, а по другим уже бей. Если не заметят тебя, то низко пойдут. — И сам с Сидоркиным отправился дальше.

Саша собрал ружье, зарядил его патронами с крупной дробью и стал ждать. Солнце подошло к вершине невысокой сопки, с болота потянуло сыростью, а лёта все не было. Правда, над головой проносились утки парами и маленькими стайками. Один гуляка-селезень пролетел настолько низко, что Саша отлично рассмотрел его весеннее перо. Зеленовато-синяя шея, окаймленная белой полосой, сияла в закатных лучах солнца, а маховые перья на крыльях отливали радугой. Добывал он таких щеголей, и не раз. Убьешь, посмотришь — красив до невозможности, и жалко станет, что стрелял.

В стороне, куда уехал Сидоркин с охотником, гулко ударили два выстрела, за ними третий посуше, и Саша занервничал: там лёт, там стреляют, а у него как заколдовано. Неожиданно пара гусей появилась с болота. Саша не видел их, налетели они со спины. Прямо над собой услышал свист крыльев, хотел подняться, но заставил себя лежать и не шевелиться, гусей рассмотрел уже в угон. Они прошли низко, на полвыстрела, и он бы достал их обоих, но решил по разведчикам не стрелять, а то, что это делала облет гусиная разведка, сомнений не было. Рано гусям делиться на пары, да и не гнездятся они в этих местах, сказывал охотник.

Саша представил себе, как гусиный вожак там, на кормежке, оглядел свою стаю, увидел, что все захотели пить, перестали собирать просыпавшееся с осени зерно и оставшиеся колоски, и крикнул вот этим двум: а ну, мол, слетайте, проверьте, что там и как, да сейчас же обратно, не вздумайте в воде хлюпаться, купаться вместе будем.

Поднялись двое, все осмотрели, не заметили его, Сашу, и сейчас докладывают: тихо, мол, кругом, летим поплаваем, поплескаемся, напьемся и обратно пшеничку собирать. До Севера далеко, надо здесь жирком запастись. Раздумывая над повадками этой умной и древней птицы, Саша услышал недалекий гусиный гогот, и вдруг со стороны почти опустившегося солнца из-за увала на бреющем полете свалилась на Сашу вся стая. Саша и в этот раз переборол себя, вжался в землю и без движения пролежал несколько мгновений, пока над ним пронеслась стая. Пропустив последних, оглянулся, увидел, как гуси, распластав крылья, спланировали на болото и, едва опустившись, сразу начали пить. Набрав в клюв воды, высоко поднимали головы, вытягивали шеи, чтобы водица свободно скатывалась, и пили снова. Вторая стая, не выше, чем первая, прошла молча. Гуси летели настолько низко, что отчетливо видны были их лапы, вытянутые вдоль туловища, и черные глаза, словно переспевшие ягоды черемухи. Только по третьему табуну Саша выстрелил дважды. Сначала он хотел стрелять по первому гусю, но пожалел вожака. Отыскал стволами в середине стаи темно-серого гусака, остановил мушку на шее, повел ружьем, словно провожая птицу, и ударил из правого ствола. Шея гусака переломилась, согнулась, и птица, сложив крылья, упала в нескольких шагах. Второго ударил из левого ствола «под перо» вдогон. Тот тоже упал и не шевельнулся. Саша поднялся, принес свои трофеи и больше уже не ложился, а просто сидел на соломенной подстилке. На желто-серой стерне он был хорошо заметен, и следующие табуны стали облетать его стороной. Очень удивило Сашу то, что гуси на воде никак не отреагировали на его стрельбу. Их «разговор» стал более шумным, но с болота они так и не поднялись.

Довольный охотой, он уложил ружье в чехол, связал птиц и потихоньку пошел по следу ходка. Сидоркин с Прокофием Алексеевичем тоже больше не стреляли. Еще засветло они выехали из-за бугра.

— Ну как, охотничек, сколько добыл-то? — подъезжая, весело спросил Прокофий. — Увидев ружье в чехле, удивился: — Ты что же, оружью свою в кожу упрятал прямо на охоте! А как налетят на штык? Достать не успеешь.

Укладывая гусей в передок ходка, Саша пожал плечами:

— Там их набить много можно, а зачем? Пару взял, и хватит.

— Ты, часом, не наш ли, забайкальский? — спросил охотник.

— Нет, он иркутянин, — объяснил Леонтий Павлович. — Но, видать, охотник, раз птицу бережет.

Начальник милиции не стал возражать, когда Дорохов на следующий день собрался с участковым Хлыновым верхами на заимку. До заимки было далеко, верст двадцать, и они ехали не торопясь. Пересекли поле, поднялись по крутому распадку. Высокие сопки расступились, и между ними протянулась елань.