Игорь Скорин - Ребята из УГРО

Да, много чему научил его дядя Миша. Вчера Фомин долго просидел у Саши, ушел уже поздно. Саша было заикнулся ему о своей благодарности. А тот серьезно ответил, что пусть он воспитает трех хороших работников уголовного розыска и выведет их на самостоятельную дорогу. А большей благодарности ему и не надо.

Перед самым отъездом Саша сходил на кладбище, посидел у могилы Жени Чекулаева. Жаль, что со Степаном Колесовым не удалось попрощаться. Заходил в общежитие, сказали — уехал на Байкал.

…Управление милиции Читинской области находилось неподалеку от вокзала. Саша оставил свои пожитки в камере хранения, зашел в парикмахерскую, постригся, побрился, почистил сапоги у привокзального чистильщика.

Прежде всего он решил зайти в уголовный розыск и передать письмо от Попова заместителю начальника Анатолию Никодимовичу Торскому. Попов, вручая ему это письмо, говорил:

— Знаю я Толю Торского, вместе с ним не один десяток всяких прохвостов поймали. Настоящий сыщик, умница, смелый, выдержанный.

Пока Торский читал письмо, Саша успел его рассмотреть. Худощавый, высокий, коротко стриженные черные волосы аккуратно разделены на пробор. Смуглое, гладкое лицо, умные, выразительные глаза.

— Ну как там Иркутск? — потирая руки, обнажая в широкой улыбке белоснежные, точно полированные зубы, поинтересовался Торский. — А Фомин еще жуликов ловить не разучился?

Саша рассказал последние новости.

— Ну, теперь пошли. Я тебя в кадры провожу, и заодно решим, куда тебя определить. Есть тут у нас должность у Николая Савельевича Арзубова в отделении по борьбе с кражами. Он чем-то на твоего Фомина похож.

Через полчаса Сашина судьба решилась. Его зачислили уполномоченным в отделение, которым командовал Арзубов. Николай Савельевич, по-волжски окая, стал с пристрастием выяснять, что знает, что может Саша, работал ли самостоятельно. Оказывается, о Фомине был наслышан не только от сослуживцев, но и от преступников, которые хвастались тем, что «в Иркутске их ловил сам Фомин». Саша узнал, что Арзубов в Чите недавно, его перевели сюда так же, как и Дорохова, только из Центральной России. После затянувшейся беседы Арзубов вручил Дорохову тоненькую папку с делом о краже вещей и объяснил:

— Три дня назад у одинокой женщины из квартиры похищен патефон с пластинками и сумка, в которой было семьдесят рублей и, главное, партийный билет и паспорт. Самое интересное, что она не знает, когда совершена кража: может быть, в день обнаружения, а может, и раньше. Но это не все. Женщина утверждает, что замки — а их на ее двери два — исправные и не были открытыми. То есть всякий раз, возвращаясь домой, дверь открывала сама. Сходи к ней и на месте разберись. Согласен? Ну и отлично! Слушай, Дорохов, а где ты остановился? Нигде? Это плохо. Могу предложить два варианта. Первый: я тут получил комнатушку, мы там втроем — жена, дочка и я. Могу уступить диван. Ну, не совсем диван, а кушетку. Правда, ее я сам сколотил. Вижу, что не согласен. Тогда второй вариант. Видишь диван, не самодельный, а настоящий. — Арзубов указал в угол просторной комнаты, где стоял большой, обтянутый черной клеенкой диван с высокой спинкой. — Я на этом диване три месяца спал. А чем ты хуже меня? Потом подберем тебе жилье. Сейчас, правда, в Чите это сложный вопрос. Но не грусти, найдем. Разыщешь коменданта нашего управления, он тебя снабдит простынями, подушкой, одеялом. Вещей-то у тебя много?

— Чемодан и небольшой тюк.

— Не богато. Вот там, за диваном, все и разместишь. Договорились? Ну и отлично.

В тот же день Дорохов пришел к потерпевшей. Кража и верно была какой-то странной. Миловидная женщина средних лет охотно показала ему свою небольшую квартиру, объяснив, что живет одна, работает в гороно инспектором. Дома у нее, кроме трех-четырех подруг, почти никто не бывает. Иногда заходит знакомый директор школы, и все. Замки она всегда закрывает аккуратно. На зиму вставила вторые рамы. Как видно, их не вынимали, тем более квартира на третьем этаже, с улицы не заберешься. Саша долго рассматривал замки. Попросив отвертку, аккуратно снял их, но и при тщательном осмотре никаких повреждений не обнаружил. Осматривая квартиру, обратил внимание на то, что на кухне электрическая проводка, подведенная к столу, отличается от остальной. В комнате, в коридоре оплетка проводов пожелтела, а кое-где покрылась пылью. В кухне же чуть выше выключателя подсоединенный шнур был свежим, а розетка явно отличалась от той, что была в комнате.