Керен Певзнер - В поисках Голема

— Понятно, — кивнула я. — Кстати, Василий, вы не слышали сейчас грохота? Недалеко отсюда взорвалась машина. Говорят, что взорвали владельца.

— Не знаю. Я вещи собирал, у меня билет на завтра.

— Но ведь не выпускают! У вас разве нет подписки о невыезде?

— Есть, ну и что? Я тут до завтрашнего полудня заплатил, больше денег нет. Поищу что-нибудь поскромней.

— А кто эта девушка, что была с вами. Кажется, ее звали Кристина?

— Крыська? Да путана она с Украины. Здесь подрабатывает. Вот я ее и прихватил с собой, знал, что скучно будет.

— Ну, скажем прямо, невесело, — я поднялась с диванчика. — Большое спасибо, Василий. Я надеюсь, что виновников трагедии найдут и нас, наконец-то отсюда выпустят. Не хочется любоваться красотами Златы Праги, если тут удерживают по велению закона.

— Вы правы, Лерочка. Ну, куда вы торопитесь? Останься, — он потянул меня за руку, но я высвободилась и быстрым шагом прошла к двери. Не хватало еще флирта с этим «первым парнем на деревне». Пусть Крыську обхаживает.

Выйдя из отеля «На золотом кресте» я пошла по улице, машинально бормоча: «На золотом кресте висели царь, царевич, король, королевич…». Ноги сами меня принесли в казино. Оно было закрыто, на асфальте чернело огромное угольное пятно. Останки машины уже убрали. Немногочисленные зеваки обменивались мнениями. У входа в казино стоял полицейский.

Поняв, что внутрь меня никто не пустит, я решила обойти здание по периметру и вошла в близлежащий пассаж. В нем нашли приют парикмахерская, театр теней и музей со странной экспозицией — музей пыток. Во дворике перед входом на узкий пьедестал была водружена чугунная голова с веревкой, обмотанной вокруг шеи. Лицо искажала мучительная гримаса. Голова служила рекламой музею.

Около входа сидел пожилой человек и читал газету. Я подошла поближе.

— Добрый день, пан! — поздоровалась я.

Он свернул газету и улыбнулся:

— Прошу вас, пани, семьдесят пять крон, и вы увидите самый богатый пыточный арсенал, которым не располагала даже сама святейшая инквизиция. У нас есть даже «нюрнбергская дева» в натуральную величину.

Старичок был столь забавен, что я решила немного с ним поболтать, авось узнаю что-нибудь полезное.

— А что это такое? — спросила я.

— Зайдете — сами увидите, пани…

— Валерия.

— Пани Валерия, — кивнул он. — «Нюрнбергская дева» — это такой саркофаг с шипами внутри. Но, упаси боже, никаких жизненно важных органов шипы не задевали. Так, пустить кровь, чтобы получить признание. Много чего у меня есть: «трон ведьм», «скрипка бесчестья», «дочь дворника», — заходите, не пожалеете.

— Безмерно вам благодарна, уважаемый пан, но я ищу не инструменты воздействия на супруга, а всего лишь запасной вход в казино, — я решила не кривить душой перед человеком, в непосредственной близости от которого находится такое разнообразие пыточных инструментов. Поможет — хорошо, а не поможет, тут огнем и мечом не добьешься.

— Понятно, — кивнул он. — Пока что муж меру знает, проигрывает помаленьку, но вас это уже беспокоит, пани. А когда начнет из дома последнее тащить, вот тогда вы ко мне придете за испанским сапогом или гаротой, умоляя продать. А у меня экспонаты уникальные, частенько в единственном экземпляре, как, например, мужской пояс верности.

— Нет, мне не нужно, спасибо, мне бы в казино заглянуть.

— Ну да, конечно, — он пожевал губами. — Сначала я вас пущу, а потом вы взорвете этого еврея. Вы антисемитка?

— Нет, что вы! — я замахала руками, но говорить, что я из Израиля, не стала. — Просто у меня ощущение, что, несмотря на то, что казино закрыто после теракта, мой муж до сих пор там.

Старичок, кряхтя, поднялся со стула и сунул газету в карман.

— Но вы обязаны купить билет. В конце концов, должно же быть у вас какое-то оправдание, на случай если вас поймают. А в том, что вас, пани Валерия, поймает охрана казино, я ничуть не сомневаюсь. Скажете им, что зашли в туалет и вышли в другую дверь. У моего музея с казино общий служебный туалет — не для посетителей. Идите за мной!

Обрадовавшись, что все так удачно сложилось, я сунула ему бумажку в сто крон, получила билетик и сдачу, и вошла в сумрачную комнату, заставленную приборами из триллера «Сумасшедший дантист». Я старалась не смотреть по сторонам, но старик подумал, что должен отработать те 75 крон, что я ему вручила, поэтому бубнил рядом со мной:

— Обратите внимание на эту «маску богохульника», какая причудливая у нее форма. Ее надевали ослушнику на целый день, и понятно, за какие прегрешения. А рядом — «флейта-шумелка». Ею защемляли в тиски шею и кисти рук хулиганов, сквернословов, а также фальшиво играющих музыкантов.