Сергей Дышев - Убийца первого кла$$а

Полина вздохнула, всё это были лишь грезы… и «мобильный» разговор.

Каждый убийца, вероятно, чей-то хороший знакомый.

Агата Кристи

Василий приободрился, потер зачем-то руки, глянул на пузырек со спиртом. Желание добавить дозу исчезло, и он спрятал его обратно в стеклянный шкаф…

А в это время около здания морга, невесть откуда, появился сутулый, прихрамывающий старичок с палочкой, вида неопрятного, почти бомжеватого… Морг, как известно, не общественная приемная, поэтому вечерний пришелец тут же попал в крепкие руки санитара Женьки.

— Чего тебе надо, старый? Заблудился? — с усмешкой спросил санитар. — Это морг. Помирать собрался? Но у нас без справки сюда не пускают.

— Добрый человек, — заскрипел старик, — мне сказали, сын мой тут у вас лежит, Гришунька мой, непутевый…

На голоса выглянул Малосольный.

— Чего тебе, дед? — спросил патологоанатом.

— Сын мой тут у вас лежит, Гришунька, — плаксиво повторил старик.

— Точно твой? — начальственный тоном произнес Василий. — Ну, пойдем посмотрим…

И старик поковылял за патологоанатом в мертвецкую. Малосольный подошел к столу, на котором лежал пресловутый Гриша, откинул простыню.

— Твой, непутевый? — спросил застывшего за его спиной старика.

Василий не видел, как старик неожиданно нажал на невидимую кнопку на трости, из нее с тихим щелчком выскочило длинное шило.

— Мой! — негромко, но выразительно ответил старик. — Такой же засранец, как и ты!

Патологоанатом резко повернулся.

— Что?!

Василий не успел ничего понять, как старик молниеносно вонзил шило ему прямо в сердце.

Санитар Женька на его счастье ничего этого не видел. Бурча, он вышел на крыльцо, перекурить.

— Достал нас твой Гриша. Второй месяц уже квартирует…

Тихо появившийся плачущий старик сочувствия не вызвал.

— Да, это он, мой, Гришуня, сыночек мой непутевый… Завтра заберу его…

Санитар вздохнул:

— Давай, давно уж пора… предать земле.

Старик поковылял, скрылся за углом больницы, как будто его и не было. Санитар проводил его взглядом, докурил, растоптал окурок, вошел в помещение.

— Василий, слышь, завтра дед обещал забрать жмурика, — деловито сообщил санитар.

Женька прошел дальше, в мертвецкую. Увиденное чуть не лишило его чувств. Он пошатнулся, еле устоял на ногах. На соседнем столе рядом с трупом бомжа Гриши лежал его коллега. На халате со стороны сердца расплывалось красное пятно. Еще более ужаснули аккуратно снятые и положенные на пол ботинки и носки. На пальце ноги Василия висела бирка.

А-а-а! — закричал в ужасе Женька. — На помощь, помогите!

Он кинулся к телу, раскрыл халат. Поняв, что смерть наступила мгновенно, бросился к телефону.

Телефоном решила воспользоваться и Полина. Она остановила свой «Форд» у больничной проходной, набрала номер Василия, тот самый, по которому звонила не более получаса назад. Странно, но он не отвечал. Повторив безуспешно попытку, она подавила в себе раздражение, сделав скидку на «жуткие обстоятельства», случившиеся у Василия, вышла из машины, привычно показала на проходной удостоверение прокуратуры, действующее безотказно, пошла по знакомой до боли тропе к зданию морга, чтобы за шкирку вытащить захандрившего кавалера.

На входе ее чуть не сбил с ног санитар. Женя только что позвонил в милицию и теперь не знал, что делать и куда бежать.

— А где Василий? — испуганно спросила она, увидев перекошенное от ужаса лицо санитара.

— О боже, боже мой…

— Где Вася, ты можешь сказать…

— Он там, — мотнул головой Женя. — Не ходите туда…

Полина оттолкнула полубесчувственного санитара, предчувствуя ужасное, ворвалась в мертвецкую. Более беспощадной, жестокой и неприкрытой смерти она, женщина сильная и волевая, никогда не видела. Полина почувствовала, будто раскаленный кинжал вонзился в ее обнаженное сердце, она отшатнулась, стала сползать по кафелю стены, черная ночь обвалилась на нее…

Нашли дурака! Я за вас свою работу делать не буду!

Армейский фольклор

Дежурный по ОВД «Стригунино» капитан Макаров, он же — «человек-ПМ», к 20 часам вечера ответил на двести разнообразных звонков; горожане со свойственным им садизмом жаловались на все, что можно: на лай в подъезде неустановленной собаки, пучки отрицательной энергии, шорохи за дверью, на рыжего Чубайса и загазованность воздуха. Традиционно отзвонился лично знавший Павлика Морозова районный сумасшедший, который каждый раз докладывал негативную информацию об антиобщественном поведении подростков его двора. Доставали и свои: обеспечь им выезд-приезд, отзвон-прозвон, а тут и совсем свихнулись: звони в крематорий, чтоб труп им обратно в морг вернули. Ага, из печи вынули да на стол положили. А пошлешь подальше, обижаются: мол, делаем общее дело! Ага, общее: ты посиди в дежурке, да ответь на полтыщи звонков да сотню вводных выполни… Макаров почесал лысину, пригладил на ней взопревшую прядь волос. Подумал, съесть ли бутерброд с чаем, но надо было вставать, да еще идти за водой в туалет в другой конец коридора, да наливать в чайник воду, кипятить, заваривать… И передумал. Телефоны молчали уже пять минут. До часу ночи — как раз наступало самое горячее время. Народ собирался по домам и начинал «бытовуху»: пополнял милицейскую отчетность административно-правовыми и уголовными безобразиями.