Геннадий Скубилин - Записки следователя

В Риме, у трапа самолета, Шпагетти-старший, не стесняясь, стал на колени перед зардевшейся как маков цвет изумленной таким приемом Августиной. Миллионер покрывал поцелуями ее руки. Он извинялся за своего непутевого сына, искал в глазах прекрасной русской красавицы великодушие, милосердие.

Радостная и счастливая Августина заверила Шпагетти-старшего, что прощает грехи своим обидчикам, в том числе и Джованни. А что касается путешествия, то оно ей пошло на пользу. Затем Шпагетти передал письмо родителям путешественницы. Оно начиналось так:

«Дорогие Виктория Робертовна и Арсентий Георгиевич! Я беспредельно счастлив, что ваша дочь жива, здорова и невредима, в хорошем расположении духа. Но мне одновременно грустно от того, что виною столь опасного ее странствия явился мой беспечный сынок. Пусть для вас и меня будет утешением то, что Джованни наказан и больше никогда не появится в вашем городе.

Разрешите выразить вам глубочайшую признательность за ваше благородство и воспитание милой и мужественной дочери. Рад был бы породниться с вами, но Богу неугодно это. Как друзей приглашаю вас в удобное время посетить мое поместье в пригороде Рима. Хочу надеяться, что вы примете приглашение и с пользой отдохнете у нас».

Самолет набирал высоту. Августина и Максим отрывали друг от друга взгляды только затем, чтобы через стекло иллюминатора проститься с древнейшей Италией. Торжественность минуты трогала и переполняла их сердца. Хорошо им стало вдвоем.

Атташе Якоб Паньони с приятным любопытством наблюдал за прекрасной влюбленной парочкой. Гид и телохранитель выполнил задание итальянского посла в России. Он доставлял окрыленных Максима и его очаровательную Дульсинею в Москву.

Воодушевленный Верстаков обнял такую же восторженную и вдобавок прекрасную Адажеву и вдруг нащупал в кармане ее куртки что-то твердое.

— Зачем это у тебя? — преувеличенно удивился юноша.

Августина достала нож и важно раскрыла кривое лезвие.

— Ого! С этой штучкой можно ходить и на крупного зверя, — продолжал иронизировать жених. — Откуда столь великолепные трофеи?

— Сувениром впредь останется. Я объехала с ним полсвета. Он спасал меня действительно от крупного и мелкого зверя. И не только от них…

— Значит, вооружена и очень опасно? — подтрунивал над невестой Максим.

— Увы, теперь — нет. Сейчас я под надежной защитой своего спасителя, — Августина теснее прижалась к плечу Максима. — А это — вещественная память о моем подвиге. Ты не засмеешь меня? Нет?

В Шереметьевском аэропорту обаятельную путешественницу ожидали родители и друзья. Среди них, можно было увидеть Эмму Бабкину, поминутно вытиравшую слезы раскаяния.

Первой спускалась по трапу самолета голубоглазая Августина с умиротворенным, чуть-чуть виноватым выражением лица: столько хлопот доставила близким. Ее возвышало и прощало то, что она прилично сыграла (словно во сне, а не наяву) заглавную роль в приключенческом фильме, сюжет которого взяла из собственной одиссеи.

Утешало и то, что девушка возвращалась с повзрослевшей душой, без напускного пренебрежения всем и вся, обычного хвастливого шика. Теперь она знала цену жизни. Все нужно делать спокойно, осторожно, без авантюризма.

За ней так же размеренно шел ее спаситель. Спортивная осанка Максима подчеркивала его довольную, плавную поступь. Сдерживая ликование, он чувствовал свою маленькую причастность к тому, что его невеста выиграла сражение, уверенный: ее суматошное студенчество теперь изменится. Будут оставлены в покое бездумное щегольство и снобизм.

Думала об этом и его невеста.

Не зря говорят в народе: нет худа без добра. Господь сподобил Августину увидеть древнейшие страны с самыми красивыми морями, женщинами, футболистами, архитектурными ансамблями, вечными городами.

Всевышний оказал честь созерцать таинственных дикарей, удивительные африканские джунгли.

Конечно, душа ее содрогалась от страха, а сердце сохло по любимой Родине. Беспредельно опасными выдались повороты судьбы. Но милостью Божией она жива и здорова, несмотря на каверзные перипетии. И полна впечатлений.

Как ни парадоксально, талисманом у бедной Августины были побрякушки и студенческий билет злого Джованни. Вид у нее был не шикарный во время путешествия.

Былая ухоженность и презентабельность к ней вернутся. Всегда будут ярко-красными коралловые губы, наведенные импортной тушью голубые глаза, неотразимая внешность.