Оксана Обухова - Садовник для дьявола

Но больше всех шумел и волновался депутат за соседним забором.

Не упуская возможности задешево пропиариться, сосед Константин Борисович уверял следователя, что это на него, родимого, могло готовиться покушение. Показывал какие-то подметные письма, тряс кучерявыми бумажками и лихо названивал сразу по трем мобильным телефонам: жаловался во все инстанции, готовил пресс-конференцию и увеличивал штат бодигардов.

Потом, по совету пресс-атташе (по совместительству имиджмейкера), летучку с корреспондентами стремительно перенаправил в Думу, чьи антуражи более соответствуют облику народного избранника, чего нельзя сказать о трехэтажном доме с бассейном, теннисным кортом и гаражом на пять машин. Пошумел немного и отъехал – готовить гневную отповедь по адресу министра МВД.

Нож в бочке для воды разыскали довольно быстро. Денис признал себя его владельцем и был задержан.

Тапки Катарины не нашли, и Елена голову сломала: почему так получилось?!

Нельзя сказать, что обувку она запрятала очень уж тщательно. В самый раз, чтоб подозрений в чужом умысле не вызвать. Дом Катарины перевернули вроде бы вверх дном, когда на колючей ветке шиповника обнаружили сухой обрывок прозрачной ткани… Обшарили каждый шкаф, сунули нос везде, где только можно…

Но тапки так и не нашли.

Вечером, когда Катарина и Павел сидели у Веры Анатольевны, Елена прошла в их дом, раскрыла хозяйственный шкафчик и испытала сильнейший шок: под связкой рыхлых веревочек швабры не было никакого пакета с Катиными тапками. Пустой угол. И куча химии на полках.

Она чуть в обморок не грохнулась, сидя на корточках перед шкафом. Первой мыслью было: «Катарина меня видела! Видела, как я пробралась в ее дом, положила что-то в шкаф под лестницей, проверила его и перепрятала улику. А это значит, она видела ВСЕ. Из окна ее мансарды открывается прелестный вид на водяную бочку.

Неужели Катька, заподозрив, что Серафима отправится на приступ Дениса, сидела в мансарде и подглядывала?!

Неужели видела ВСЕ?!

Невероятно.

Невозможно.

Денис молчит о свидании с Серафимой, поскольку умный мальчик: дочь хозяина в домике молодого холостого работника – мотив. У Катарины нет такого повода, она должна была растрезвонить всему свету: тишайшая больничная мышь зарезала супруга!

Но она молчит.

И это неправильно.

Тапки обнаружил Павел? Испугался, что жену могут обвинить в убийстве брата, и перепрятал тапки, испачканные кровью?

Но куда?! И почему сидит сейчас у постели матери вместе с убийцей и ведет себя так, словно Катенька огорчена наравне со всеми? Мило и обходительно успокаивает женщин, потягивает коньячок.

Получается – не Павел.

Получается – Лидия.

Только она могла полезть в хозяйственный шкафчик, сразу же, как хозяйка приняла обратно ее и Васю. Только она могла, проверки ради, пересчитать все порошки, сантехнические гели и швабры. (А вдруг зараза Ларка что-то прихватила из ее арсеналов?) Только она могла найти повод для молчания.

Шантаж.

Так-так. Лидочка у нас решила подработать?

Или к хозяйке подлизаться? «Катариночка, я тут ваши окровавленные тапочки нашла. Но как преданная домработница решила их в милицию не сдавать.»

Может быть, может быть. И даже наверняка. Лидку недавно вышибли из этого дома, так что теперь она сто раз подумает, прежде чем сделает.

Интересно другое: всплывут ли эти тапки вообще когда-нибудь? Лидка их предложит выкупить, тихонько выбросит или оставит до поры до времени, как аргумент давления на сумасбродную хозяйку?

Задача. И о тапках, пожалуй, лучше временно забыть. Успокоиться, подождать развития событий и не терять надежды: хохлушка Лида шантажист неопытный, может проколоться. Катарина дамочка с фанабериями, такая шантажистку-поломойку с землей сровняет, могилы не оставит.

Как в этом случае поведет себя кухарка?

Неизвестно. Может утереться, а может и дел наворотить – «обидно, да?».

Так что подождем. Торопиться некуда. В убийстве заподозрен садовник. Никаких улик против настоящего убийцы нет. Пожалуй, наиболее здраво будет сейчас заняться Верой Анатольевной».

Особенной жалости к сраженной горем матери у Лены не было. Чуть-чуть рассудочного сочувствия, не более: уход за приболевшей свекровью надлежит соблюсти на высочайшем уровне. Угрызений совести не наблюдалось вовсе: каждый получает по заслугам. Жаль, что Катарине пока удается ускользнуть от подозрений, но лиха беда начало. Лида все же не гений интриги, не гигант интеллекта. Так – поварешка при фартуке.