Оксана Обухова - Боже мой, какая прелесть!

– Но ведь мама… – начал Антон. – К маме могут прийти! Снова!

И это был самый тонкий момент. Длительного давления женщина с больным сердцем не выдержит.

– Антон, ты можешь попросить свою тетю Машу все время находиться в палате мамы?

– Она и так там все время сидит, – буркнул мальчик.

– Как думаешь, продержатся они еще сутки?

Антон вздохнул:

– Не знаю. Наверное, продержатся. Если к маме кто сунется, тетка такой крик поднимет, вся больница сбежится. Маша чокнутая, но громкая. Ее весь двор боится.

– Тогда звони тете Маше, пусть не оставляет маму одну даже на минутку. Хорошо?

– У меня деньги на сотовом кончились, – недовольно признался мальчишка.

– Тогда звони с моего. – Я протянула мобильный телефон и тактично оставила гостя одного. Пошла на кухню ставить для бульона куриную грудку.

Антон спустился в гостиную минут через пять.

– Дозвонился? – не отворачиваясь от плиты, спросила я.

– Угу, – отозвался мальчик, и мне показалось, что его голос звучит немного странно.

– Что-то случилось? – резко развернулась я. – Мама?!

– Нет, – как-то напряженно ответил Антон. – Маме уже лучше. Но вот… Маша сказала, что сотовый из палаты у мамы украли. Сегодня ночью или утром…

– А… – начала я и не договорила.

От входной двери раздался звонок домофона.

– Подожди минуточку, – пробормотала и по шла к монитору у двери.

На экранчике, отображающем местность у ворот, обозначился невысокий щуплый мужичок с сумкой через плечо.

– Да, – выдохнула я в приемник.

– Заказное письмо из налоговой, – обрадовал мужичок надтреснутым, петушиным фальцетом. – Примите, распишитесь.

– Господи, – простонала я. – Ну сколько можно! Неужели я еще и государству должна?! Ведь только в мае разобралась с кучей казенных бумаг, оплатила счета за газ, электричество и прочая, прочая, так неужели еще чего-то недоплатила?!

Ругая покойника Диму на все корки – муж не любил платить не только кредиторам, это вообще был принцип его жизни – копить долги, я спустилась к воротам, открыла дверь и собралась получить в протянутую руку бумажный квиток для росписи.

Но из распахнутой калитки на меня обрушилась стена из мужских рубашек, пиджаков и галстуков. Первым кирпичом стены служил лично Анатолий Андреевич Коновалов. Стена напирала, теснила в глубь двора, я, в шортах и маечке-топе, выглядела среди крупных, широкоплечих мужчин нелепо и глупо. В первую секунду мне показалось, что во двор ворвалось минимум десять бандитов, потом, когда первоначальный шок прошел, я их пересчитала более здраво. В пиджаках и галстуках, собственно, были только Анатолий Андреевич и здоровенный коротко стриженный тип, смахивающий на охранника крупного офиса. Третьим был явный браток в футболке и с цепями на мощной шее. Четвертым в калитку просочился давешний мужичок, изображавший почтальона. Он же и закрыл за всеми калитку.

– Что происходит?! – возмущенно пропищала я.

– Пойдемте, Сашенька, в дом, – тихо, но повелительно сказал Коновалов.

Я стояла в окружении троих суровых мужчин, сопротивляться было совершенно бесполезно. Визжать и звать на помощь – бессмысленно. Захлопнут рот широкой ладонью, подхватят под мышки и унесут в дом, как куль с соломой.

– А чем, собственно, обязана? – потряхивая голыми плечами, громко ерепенилась я.

Антону надо спрятаться, Антону надо спрятаться, стучало в голове. Я тянула время и молила о чуде.

– У меня есть к вам разговор, – гипнотизируя взглядом, говорил сосед. – Пойдемте в дом, Сашенька.

Господи, но почему их так много?! Что случилось?! Для простого разговора не вызывают бригаду мордоворотов!

А мордовороты тем временем уже рассредоточивались. Тип, похожий на охранника, пошел в обход дома; бандит и мужичонка поднимались по ступеням. Анатолий Андреевич, схватив за локоть, повел меня к крыльцу.

Я болталась в его руке как маринованная тюлька, беспомощно перебирала ножками и, разумеется, на первых же ступенях потеряла шлепанцы-вьетнамки.

В дом я зашла уже босой. Анатолий Андреевич прикрыл от меня спиной тревожную кнопку сигнализации возле двери. (Даже во времена катастрофического безденежья я не забывала оплатить охрану дома.) Я озиралась по сторонам и искала глазами Антона. За креслом, за диваном, за прозрачной посудной горкой…

Но мальчик исчез.

Какое счастье! Мне все же удалось затянуть время, подать возмущенным писком сигнал и дать Антону возможность укрыться на втором этаже.