Оксана Обухова - Дело толстых

— Вяткина была пьяна? — попробовал догадаться Валерыч.

— В том-то и дело, что нет! — воскликнула Анна. — Тогда она только вернулась из наркологической лечебницы и была вполне адекватна. Мне показалось, что ее вывело из себя обращение «Ляля». Оно о чем-то ей напомнило, и это напоминание было крайне неприятным. Через несколько дней Галина снова пришла на работу нетрезвой.

— «Заплатила за человеческое имя», — пробурчал Тарасов себе под нос. — Вы не знаете, что бы это могло значить?

— Нет. Даже не догадываюсь. И хочу добавить о Галине еще кое-что. Чтобы вы не думали о ней как о записной грубиянке. Со всеми остальными, если исключить начальство «Гелиоса», Вяткина держится очень миролюбиво. Она никогда не провоцирует скандалы… но вот с Мартой Игоревной и Гудовиным… бывает очень груба. Это многих удивляет.

— Удивляет, что жена хозяина, почти владелица фирмы, позволяет рядовому бухгалтеру так с собой разговаривать?

— Да.

— А кстати, почему? Вы не догадываетесь? Может быть, Галина Вяткина знает что-то о финансовых махинациях в «Гелиосе»? Она много лет была главбухом… Может быть, Гольдманы и держат ее на глазах потому, что Вяткина шантажирует их компрометирующими фактами?

— Шантажирует? — задумчиво повторила девушка и какое-то время молча вертела на блюдце пустую чашку из-под кофе. — Вряд ли, — сказала наконец. — Шантажист получает зарплату, не выходя на работу. А Галина ходит. Каждый день, с тяжелой головой, на фирму, владельцев которой она терпеть не может. Так?

— Так.

— Галина продолжает работать, потому что ей нужны деньги. Не похожа она на шантажиста.

— А если она просто боится потерять последний якорь — обязательное, ежедневное появление на людях — и опасается окончательно опуститься? Может быть, работа хоть как-то ее мобилизует?..

— Может быть, — эхом откликнулась девушка. — Но не в «Гелиосе». Дирекция «Гелиоса» является для нее постоянным раздражителем. Думаю, если бы Галина была уверена, что устроится куда-то еще, она бы и дня не осталась в офисе.

— Так-так-так, — пробормотал Тарасов. Галина Федоровна Вяткина, неопрятная нахохлившаяся ворона, начинала все больше занимать милицейские мысли. — Аня, Галина мне намекнула на какое-то происшествие семилетней давности и в связи с этим добавила, что владельцы «Гелиоса» нечистоплотные люди. Что случилось семь лет назад, вы не в курсе?

— Семь лет назад, семь лет назад, — подстегивая себя в раздумьях, пропела лучшая свидетельница капитана Тарасова. — Что было семь лет назад? — И уставилась на Валерыча. — Не знаю. Я тогда еще не работала, Ангелина Ивановна, наша главная иносказательница, тоже… Нет, никто ничего такого в разговорах не припоминал. В то время в «Гелиосе» служила только Вяткина.

— Вот-вот, — подтолкнул Тарасов. — Только Вяткина. И она на что-то намекала…

— Это обязательно должно быть связано с «Гелиосом»? Фирма развивалась, только-только на ноги вставала…

— Именно в момент накопления первоначального капитала и происходят основные казусы с законом, — авторитетно заявил слушатель полного курса «Истории КПСС» бывший курсант Миша Тарасов.

— Точно! — воскликнула девушка. — Как я могла забыть — Фельдман!

— Что — Фельдман? — не понял Валерыч и почему-то подумал, что недавняя выпускница юрфака, близко не стоявшая к «Истории КПСС», хотела сказать — Фридрих, то есть Энгельс, если уж речь шла о накоплении первоначального капитала и марксизме вообще.

— Фельдман работал в фирме с первого дня основания! Если я не ошибаюсь…

— Ваш юрисконсульт?

— Ну конечно!

— Но… Анечка, как я понял по вашей реплике, Семен Абрамович товарищ верткий…

— Но разумный, — вставила девушка. — Вначале, я вас уверяю, ваша беседа будет безрезультатной. Но если дать Семену Абрамовичу время на обдумывание ситуации, не исключено, что он сам найдет повод пойти вам навстречу. Только не давите сразу. Увернется.

— Понятно, — вздохнул Тарасов, — адвокат. Но семь лет назад он точно служил у Гольдманов?

— Не помню, точнее, не уверена. Спросите его сами.

— А кого еще можно спросить?

— И о чем? — улыбнулась девушка. — В «Гелиосе» у каждого свой скелет в шкафу припрятан…

— Какой скелет? — профессионально насторожился Валерыч. Он так забавно смотрелся в образе гончей, учуявшей след, — круглые щечки напряглись на скулах и превратились в два наливных яблочка, глазки спрятались в щелочках и поблескивали оттуда с подозрением, — что собеседница не выдержала и прыснула: