Елена Михалкова - Котов обижать не рекомендуется

– Совершенно ни при чем, – созналась она.

Оба помолчали. Следователь осуждающе, Света – виновато. У нее отлично получалось виновато молчать. В повести «Театр», которую она очень любила и часто перечитывала, героиню – молодую актрису – учили правильно держать паузу. Но сколько сама Света ни пыталась следовать рекомендациям, в конце концов сдалась. К ней эта наука оказалась неприменима: любую паузу она умело превращала в признание своей ошибки.

– Ну, а ведь я вам не для загадок звоню, – обрадовал следователь. – В вашем деле появилось кое-что новое.

– Вы его поймали?!

– Пока нет. Вам бы заехать к нам завтра, Светлана Валерьевна. Поговорить.

– Давайте сейчас поговорим, – предложила она.

– У меня будет удобнее.

«Кому удобнее, а кому потенциальная пуля в голову», – хотела сказать Света. Но, как обычно, промолчала.

– Ну, на шестнадцать часов я вам пропуск выпишу, – сказал Константин Мстиславович, не дождавшись ее ответа. – Подходит?

– Подходит.

– Все, жду вас завтра.

– Стойте! – крикнула Света. – Подождите, не вешайтесь!

– Пока не планировал, – невозмутимо отозвались в телефоне.

– Я хотела сказать, не вешайте трубку, – попросила Света уже тише. – И, пожалуйста, все-таки скажите мне, какие у вас новости.

Она ожидала, что придется уговаривать следователя, но все это будет напрасно, поскольку он все равно не выдаст ей тайны. Но Константин Мстиславович почему-то без возражений ответил:

– Ну, пулю вашу идентифицировали. Прилетела она из того же пистолета, из которого убили Олега Рыбакова. Мы правильно предполагали, это «Макаров». Принадлежал не убийце, а жертве.

– Как вы узнали?

– Ну, у Рыбакова в огороде нашли мишень, по которой он палил. Пули совпадают. Значит, его оружие. Никакого разрешения на него, конечно, не было, и теперь уже вряд ли можно узнать, где Рыбаков его достал. Купил у кого-нибудь с рук, наверняка.

– А сам пистолет не нашли? – с надеждой спросила Света.

– Ну! Откуда! – удивился следователь. – Рыбаков его хранил дома на всякий случай. Тренировался он с мишенью часто, поэтому выстрел в его доме никого не встревожил.

– Значит, все-таки сначала выстрел, а уже потом нож!

– Ну, об этом мы с вами завтра побеседуем. До свиданья, Светлана Валерьевна.

– До свиданья.

Положив трубку, Света постояла в задумчивости.

Один и тот же человек пытался убить и ее, и Рыбакова.

Или нет? Вдруг тот, кто застрелил Олега, передал пистолет кому-то другому? Но тогда все становится совсем запутано.

«А сейчас все просто?»

Пусть будет один и тот же. Тогда можно хотя бы попробовать разобраться.

Они с Дроздом решили, что искать причину покушений нужно в том нелепом событии, что случилось утром у Стрельниковой. Что, если они ошиблись? Быть может, корни растут из ее визита к Рыбакову? А злополучный манекен вовсе ни при чем?

«Вспоминай, вспоминай, вспоминай! – приказала она себе. – Что могло случиться у Рыбакова? Что прошло незамеченным мимо тебя?»

Она закрыла глаза и погрузилась в тот день, когда приехала к Олегу. Вот его дом, вот она идет за ним по коридору, осторожно переступая через собачьи миски, доски, какие-то обломки – и что еще? Ах да, рукав от халата. Рыбаков дрался с кем-то и оторвал его? Убийца – врач?

Да-да, конечно, врач! Он испугался, что она присвоит себе обрывок, а каждому врачу известно: если кто-то заберет оторванный рукав, то новый на халате уже не вырастет. Теперь по ночам врач будет приходить к ней и стонать: отдай мой рукав! Отдааай! И в руке у него будет черная-пречерная клизма.

Света сама застонала от бессилия. Боже, почему ее мозг рождает такую ахинею?!

Вспоминай!

Вот они разговаривают… О чем? Что-то о режиссуре, о фильме «Золотой теленок»… Света даже зажмурилась от напряжения. Почему она способна в деталях воспроизвести обстановку комнаты Олега, но никак не может припомнить содержание их разговора?

«Потому что ты воспринимаешь мир глазами, а не ушами, – подсказал здравый смысл. – На слух его воспринимает Дрозд. У тебя дождь – серый, а у него – тихий. Чувствуешь разницу?»

Света чувствовала, но это ничем ей не помогало.

Память сохранила одно: Рыбаков был чем-то недоволен. Недовольство прорвалось лишь один раз и касалось…

– Режиссер!

Вот оно! Рыбаков утверждал, что провал хорошего актера – всегда «заслуга» режиссера. Он высказал это неожиданно эмоционально и резко.

«Я тогда еще подумала, что к ним у него свой счет».

А кто у нас режиссер? Виктор Стрельников.