Алексей Пронин - Территория войны

– Похвально. Я всегда говорю клиентам: закон превыше всего.

– Однако есть одно затруднение. Неясно, кому достанутся в наследство акции покойного директора, кто и как будет голосовать ими. Если мы соберем по всем правилам и совершенно законно общее собрание акционеров, то... результат непонятен. Повторяю, заводу срочно нужен настоящий директор. С этим бывшим партийным секретарем завод вылетит в трубу через месяц. А мне нужен завод, а не земля под ним.

– Еще похвальнее. Чем же я могу быть полезен?

– Ничем. Но у нас с вами есть определенные договоренности. И я хотел бы услышать от вас их подтверждение.

– Продолжайте, это интересно.

– Вы в курсе, что в доме покойного директора остался запертый и не описанный сейф, где может находиться его завещание. Может находиться, но, вероятно, его не существует. В любом случае, если бы открыли этот сейф, ситуация моментально прояснилась бы, наследники смогли бы проголосовать своими акциями, и проблема с руководством завода была бы решена. Это в интересах всех акционеров, и для общего, повторяю, блага. Заводу срочно нужен толковый директор.

– Вы торопитесь. В права наследства входят не раньше чем через полгода, кто бы ни был наследник. Вы не знаете?

– Знаю. Но, ввиду срочности дела, мы предложили бы сделать это, так сказать, приватным образом. Вскрыть сейф в присутствии всех заинтересованных лиц, при нотариусе. Если есть завещание – хорошо, а нет – еще лучше. Сесть сразу за стол, сосчитать на калькуляторе долю каждого и после этого проголосовать. Повторяю, совершенно приватно, по общему согласию, по-джентльменски, если хотите. Это – в общих интересах!

– Вы с ними говорили? С этими заинтересованными лицами. С джентльменами.

– Да, сегодня мой представитель беседовал с ними. Все согласились, это выход в создавшейся ситуации.

– С кем конкретно?

– С вдовой покойного, с его сыном, с господином Глотовым. Все они согласны.

– Вы не упомянули внучку Таню.

– Она еще маленькая.

– Татьяна уже совершеннолетняя.

– Я имею в виду, еще маленькая, чтобы самостоятельно голосовать акциями завода, сознательно голосовать. Но мы ни в коем случае не покушаемся на ее долю наследства, боже упаси! А проголосовать ее акциями мог бы и отец.

– Вы должны ее заблаговременно оповестить и пригласить. Это мое условие. Без нее ваше джентльменское собрание я не сочту справедливым.

– Хорошо, – после недолгого молчания заговорил он, – вы меня убедили. Я поручу это сделать, сейчас же. Но, как вы понимаете, я рассчитываю на исход голосования, благоприятный для нашей стороны. Я имею в виду, что подсчет голосов окажется в пользу нашей кандидатуры на место директора. Поэтому, если вы с нашим планом согласны, пожалуйста, подтвердите, что наши с вами договоренности останутся в силе.

– О’кей, господин яхтсмен, добро. Но по закону. Вы поняли?

– Благодарю. Еще минутку, не вешайте трубку! Теперь относительно вашего компакт-диска... Не могли бы вы продать его мне?

– Оригинал или копию?

– Мне все равно.

– Думаете, это интересно слушать?

– Догадываюсь, что нет. Но я хотел бы узнать, какими способами работают на меня посредники.

– Грязными, поверьте. Вам не понравится. Но, сожалею: эти разговоры писались не мной, а без согласия известного лица я ничего и никому не отдам.

– Назовите цену. Хотите – с четырьмя нулями, в евро?

– Хочу, но не могу.

– Что ж, приятно было с вами работать...

– Мой последний совет вам – не избирайтесь больше депутатом думы.

– Не понял.

– Вы очень умный. Подумайте и поймете. Счастливого плавания.

Я сразу позвонил следователю Шарову.

– Добрый вечер. У меня к вам еще одно дело. Я завтра бандерольку вам отправлю, на ваше имя, в следственный отдел.

– Улику скрыл?

– Нет, это личное.

– Добро. Чем смогу. Ладно, отдыхай, ты нам в полиции еще потребуешься.

Отправить ему почтой я решил ключи от сейфа. Оставлять их в квартире на две недели было нехорошо, но и возвращать в руки Танюши опасно – для нее же самой. Одновременно я решил отправить всем сообщения на мобильники: ключи от сейфа у следователя, миритесь и договаривайтесь между собой.

Рано выехать в пятницу мне не удалось: сначала долго собирался дома, потом так же долго навьючивал все на мотоцикл. В кармане завибрировал мобильник, и я громко чертыхнулся. Обычно в отпуске вырубаю всякую связь: меня нет, я никому, кроме Господа Бога, не доступен! Я растворяюсь в Природе! Но сегодня про свой мобильник я забыл.