Алексей Пронин - Страж державы

Москва. 17.50 местного времени

Аромат сирени – это будоражащий аромат молодости, заставляющий сердца сладко замирать в предвкушении страсти. Это запах чистой и светлой любви, не обезображенной многолетним опытом любовных разочарований, жестокими приступами ревности и саднящими душу бракоразводными процессами. Это строки сонетов Петрарки, платок, брошенный прекрасной принцессой худородному рыцарю в знак благосклонного внимания и нарождающейся симпатии объекта поклонения.

Разлившееся в воздухе дурманящее марево цветущей сирени не обошло стороной и жителей загадочной, так и не понятой до конца одной шестой части суши, гипнотически воздействуя на состояние душевного покоя и навевая состояние томительного предвкушения любви. Не избежал этой участи и старший лейтенант российской полиции Роман Максимович Слобцов, возвращавшийся в этот теплый весенний вечер к себе домой. Галстук на его рубашке в честь окончания трудовой недели был расслаблен, пиджак расстегнут; в руке он держал несколько свежесорванных веточек сирени. На подходе к собственному дому Роман остановился и, достав из внутреннего кармана пиджака пачку сигарет, неторопливо прикурил. Не искушенному в тонкостях той профессии, которой он так долго и довольно успешно обучался, взгляду его остановка посреди двора могла бы показаться необоснованной, лишенной какого-либо смысла. Но для Романа, сотрудника особого департамента полиции, в ведение которого были переданы достаточно специфические функции, по определению предполагающие избыточное количество староиспеченных врагов, эта ежедневная остановка практически на одном и том же месте носила ритуальный характер. Вдыхая сигаретный дым, он внимательно сканировал обжитые окрестности на предмет изменения привычного ландшафта, которое могло бы самым непредсказуемым образом отразиться на его дальнейшей судьбе.

Убедившись, что нет никаких оснований для беспокойства, он с облегчением вздохнул, поскольку его непосредственное начальство имело очень неприятную тенденцию подкидывать работенку в самый неподходящий момент, что негативно отражалось на его личной жизни. Свежи, ох свежи еще были воспоминания о недавнем экзотическом вызове на государственную службу, закончившемся не менее экзотическим путешествием к Южно-Китайскому морю.

Конечно, враги не дремлют и сейчас, несомненно, заняты построением очередных козней против его Родины. Но сейчас, слава богу, все было в ажуре, и Роман Максимович, известный в своих специфических кругах как Миссионер, осторожно ступая по лесенкам и боясь спугнуть удачу, шаг за шагом продвигался к двери собственной холостяцкой однокомнатной квартирки. Остановившись перед дверью, он тщательно осмотрел ее. Следов несанкционированного вторжения вроде бы не наблюдалось. Войдя в квартиру и сняв надоевший за день пиджак, он освежил в ванной лицо под струями холодной воды. После чего прошел на кухню и поставил на плиту турку, чтобы взбодрить себя чашкой крепкого кофе.

Все изменилось, едва он переступил порог, отделяющий коридор от той части его жилища, которая служила ему одновременно и гостиной, и спальней, и рабочим кабинетом. В ту же секунду мир рухнул под проницательным и немного грустным взглядом генерала Скоробогатова, его непосредственного руководителя, по-хозяйски расположившегося в кресле прямо напротив остолбеневшего Миссионера.

– Извини, что без звонка. – Бас генерала заполнил собой все окружающее пространство. – Но дело, во-первых, крайне конфиденциальное и, во-вторых, не терпящее отлагательств. Проходи, садись.

Миссионер, в одночасье поняв, что все планы на ближайшие выходные подвергнутся сейчас основательной корректировке, отнесся к данному факту с философским стоицизмом и, ничем не выказывая своего удивления, словно он уже с утра ожидал этого визита, сел напротив генерала.

– Кофе будете, товарищ генерал?

– Давай, Рома, попроще, без званий. Кофе не хочу, а вот от чего-нибудь покрепче не отказался бы.

Худо дело, совсем худо, раз Михаил Львович, очень редко прибегавший к испытанному средству народной медицины, решил пропустить рюмочку-другую. Ну да ладно, просьбы начальства не обсуждаются. К тому же ему и самому сейчас не мешало бы промочить горло чем-нибудь покрепче, чем кофе. Вот тебе, Роман Максимович, и удачное окончание рабочей недели…