Алексей Пронин - Страж державы

Надпись на трости гласила: «Людовику XVI от африканского слона. Правый бивень. 1642 год от рождества Христова». Не торгуясь, поскольку трость в качестве предмета обороны и нападения могла оказаться насущной необходимостью, он отвалил за нее еще пятьсот баксов. Заплатив водиле, чтобы тот довез клошара до ближайшего секонд-хэнда, Миссионер накинул плащ поверх костюма и вышел из такси.

Не комплексуя по поводу того, что прохожие шарахались от него, как от чумы, и палочкой нащупывая путь, старлей Слобцов направился к месту встречи с Фатимой. Прима эротического танца сидела на соседней скамейке и, положив ногу на ногу, спокойно курила. Она сидела не одна. В некотором отдалении от нее мужчина в приличном костюме делал вид, что поглощен чтением газеты.

«Фишер!» – молнией сверкнула в мозгу догадка. Его-то не прихватили только потому, что он ехал в машине Мари. Ушлый контрразведчик из Лэнгли воткнул, голову на отсечение, воткнул-таки под сиденье маячок. Вот и мается сейчас сладкая девочка Фатима в неизвестности. Вдруг увидит старлей Слобцов, что все не так, да и бросит ее на растерзание заокеанским волкам. Сама-то она расстаралась, предупредила его. А вот он? А что он? Он хоть в настоящем и дурно пахнущий подслеповатый клошар, но джентльмен не по определению, а по сути.

Поравнявшись с силящимся читать газету американцем, Миссионер нагнулся к стоящей рядом урне и, оперевшись на трость, засунул в нее руку по самый локоть. Мужчина с газетой, поведя носом, недовольно поморщился. Выудив оттуда недопитую бутылочку пива, Миссионер вдруг неожиданно спросил:

– Месье, это не вы кошелек обронили?

Месье, повинуясь инстинкту, повернулся и нагнул голову туда, куда указывал клошар. Трость из правого бивня африканского слона аккуратно обрушилась на затылок доверчивого гражданина, доведя его до обморочного состояния.

– Фатима, к метро! – скомандовал опешившей красотке вонючий клошар.

– Илья Муромец, ты? – вырвалось у нее.

– Я, я, быстро за мной!

Многочисленные гуляки, праздно шатавшиеся в тот день на площади в начале шестого вечера, еще долго вспоминали незабываемый бег слепого клошара на пару с умопомрачительной красоткой. Вслед за ними мчались с решительными лицами люди в черном, на ходу доставая пушки, но никому не суждено было в этот день остановить их. Кому-то из преследователей, прорвавшемуся наперерез ближе всех, крутая красотка хорошенько приложилась к паховой области, отчего тот не сдержал в руках табельное оружие, кто-то не смог продраться вслед за ними сквозь толпу. Но не это поразило засвидетельствовавших событие воочию, а то, как они ушли.

Распахнув плащ, под которым обнаружился вполне приличный костюм, слепой достал оттуда внушительную пачку долларов и стал разбрасывать «зелень» позади себя, отчего из любителей легкой наживы образовалось непреодолимое препятствие для преследователей. Поток купюр не иссякал до того самого момента, пока они не скрылись в подземке, запрыгнув в первый попавшийся поезд.

А потом наступил тягостный момент прощания, когда и Миссионер, и Фатима с Мари, понимая, что вряд ли когда-нибудь увидят друг друга, выпили, не чокаясь, русской водки. На посошок. Стараясь не думать о прощании и не глядеть друг другу в глаза. Они не стали напоследок обниматься и целоваться. Каждого из них впереди ждала другая жизнь. Кровавая сказка любви и смерти, снятая по сценарию особого департамента полиции, закончилась. Закончилась совсем не обязательным для таких случаев хеппи-эндом.

Они сидели в самолете, набравшем оптимальную высоту, и смотрели в узкое окошечко иллюминатора на пробивающиеся сквозь горизонт первые лучики восходящего солнца. Усталость, навалившаяся на Миссионера и сидевшего рядом полковника Тихомирова после того, как они оказались в креслах вставшего на посадку воздушного судна, понемногу отступала перед эйфорией от завершившейся на мажорной ноте операции. Заокеанские коллеги в очередной раз были обведены вокруг пальца в нокаутирующем режиме. Победа практически чистая, за исключением потери де Линара, родственникам которого уже переведена на счет достаточно круглая сумма от пожелавшего остаться неизвестным абонента. Глаза старлея Слобцова от монотонного гула моторов начинали слипаться, но перед тем, как окончательно провалиться в сон, он услышал негромкий голос полковника:

– Роман Максимович, я ведь чуть было не забыл поздравить вас с днем рождения.