Михаил Серегин - Без страховки

– И… где же оно? – почти шепотом спросил Гумер, такое волнение его одолело. – Где это место?

– Да здесь, – с искренним удивлением ответил Чистяков.

– То есть как здесь? – не понял Гумер. – Где здесь?

– Мы на нем сидим, – доверительно сообщил Чистяков.

Гумер дернулся, как от удара током, но тут же овладел собой. За спиной Чистякова все замерли.

– Не понял, – с плохо скрываемым волнением спросил опять Гумер. – Как это на нем сидим?

– Я имею в виду, – с внутренним торжеством поправился Чистяков, – что мы вполне можем сейчас сидеть на том месте, которое вы ищете. Ну, посудите сами. Какого размера пометка на карте? Она же указывает не на конкретное место, а на целый район.

Торжествовал Игорь потому, что «расколол» Гумера. Косвенно тот подтвердил подозрения Чистякова о большой ценности того, что этот немец ищет. Это было и хорошо, потому что Чистяков оказался прав в своих умозаключениях, и плохо, потому что за такую ценность Гумер не пожалеет отца с матерью. Теперь, понял Чистяков, главное не испугать его, не дать заподозрить. Нужно «ваньку валять», и как можно убедительнее.

– Но это не беда, – успокоил Игорь своего собеседника и поднялся на ноги. – Дайте мне немного подумать, – продолжил Чистяков голосом человека, пытающегося размышлять вслух. – Ваши друзья были в горах, шли со снаряжением. Оставили тут кое-какие вещи.

Тут Чистяков хитро по-детски подмигнул Гумеру, давая понять, что «раскусил» его.

– Небось с вещами документы свои случайно оставили? Приборы какие-нибудь дорогие, типа рации заграничной? Ладно, ладно! Не мое это дело, но сейчас разберемся. Просто я пытаюсь ситуацию понять.

Чистяков стал осматриваться по сторонам. Он продолжал говорить, а говорить он должен обязательно. Главное, не молчать. На самом деле он вспоминал пометки старого профессора на обороте карты и соотносил их с окружающей местностью.

– Значит, друзья ваши, говорите, – задумчиво сказал Чистяков ради того, чтобы что-то говорить, а не молчать. – Туристы-альпинисты. Тренироваться тут особенно негде, значит, осматривали окрестности, знакомились с местами боев. Наверное, это где-то левее, вон там, на гряде. Если бы ваши друзья на открытом месте свои вещички бросили, тогда бы вы их давно уже нашли. А здесь, где мы стоим, никаких расщелин и трещин нет, где можно было бы вещички для сохранности сложить. Пошли!

Чистяков, ни на кого не глядя, бросил на плечо свою медицинскую сумку, махнул рукой и двинулся туда, где, по его мнению, находилось место, обозначенное профессором как юго-восточный склон. Он шел впереди группы не оборачиваясь, понимая, что самое главное – перехватить в свои руки инициативу, заставить поверить Гумера, что есть неплохая надежда успешно завершить поиски. А там он уж чего-нибудь придумает.

– Раз ваши друзья чего-то оставили, то сделали, думаю, это взвешенно, разумно, – продолжал Чистяков рассеянно рассуждать. – Вряд ли они шли и по дороге бросали рюкзаки. Нет. Они на привале стояли. Это должно быть хорошее место для привала, чтобы там удобно было лагерем встать. А лагерем туристы где обычно встают? Там, куда они шли, вблизи цели своего путешествия, пусть даже и промежуточной. Значит, там достопримечательности должны быть. Например, виды хорошие, которые можно пофотографировать.

Выйдя к намеченному месту, Чистяков, не останавливаясь, стал прикидывать расстояние, искать возможную скалу, определять упомянутые профессором двести метров и место, которое лежало на высоте двух метров. Как он и ожидал, ничего конкретного, такого, что сразу же бросилось ему в глаза, не оказалось. Или место было не то, или он не так истолковал пометки, сделанные рукой профессора. Чистяков поймал себя на мысли, что он уже с азартом ищет сокровища, забыв об опасности, которая ему угрожает. Поддался чарам «серебра и злата», сказал он сам себе. Какие, к черту, сокровища, когда тебе о своей шкуре подумать нужно, идиот. Хотя найти клад, конечно, было бы заманчиво.

Покрутившись у подножия крутого склона гряды, Чистяков понял, что пора двигаться к финалу этого фарса. Главное, выбраться сейчас отсюда живым, а потом можно будет спокойно организовать сюда экспедицию и изучить местность с картой профессора в руках. Куда оно все денется, если тут что-то есть? Это решение Чистякова сразу же успокоило. Его всегда успокаивал четкий план действий, когда тот появлялся. Несмотря на то что многие считали Игоря человеком импульсивным, склонным к необдуманным действиям, на самом деле он таким не был. Все, что давало основание так о нем думать посторонним, было не более чем маской, привычной игрой на публику с элементом склонности к увлечению. Но, по большому счету, Чистяков не был человеком легкомысленным и ветреным. Его увлечения девушками происходили оттого, что он психологически не созрел для семейной жизни, и, пожалуй, от девичьей покладистости. А планы, четкие и конкретные, все предусматривающие, трактующие действия в зависимости от возможных вариантов развития событий, Игорь очень любил. Это давало возможность не метаться, не ломать голову в поисках решения, а действовать спокойно и решительно.