Ури Шахар - Мессианский Квадрат

– Глупости. Если мы уступим арабам оккупированные территории, то у них вообще не будет никакого повода на нас нападать.

– Не будет повода? – ошалело переспросил я. – Послушай, Сарит, давай я тебе с самого начала все объясню. Я вижу, что об арабо-израильском конфликте ты не лучше осведомлена, чем... чем... о многом другом...

– Вообще-то мы кое-что на этот счет в школе проходили. Но расскажи, я могла что-то пропустить.

– Хорошо, начнем с 1947 года, когда ООН дало добро на создание еврейского государства. Ты хоть знаешь, что арабы категорически отказались принять план раздела Палестины?

– Слышала что-то.

– Так вот, когда в 1948 году Бен-Гурион провозгласил создание Израиля, на него немедленно напали пять арабских стран. Их армии были отброшены, а по линии прекращения огня установилась граница, признанная большинством государств мира. Но и после этого ни одна арабская страна не признала права Израиля на существование. Организация «освобождения Палестины» – ООП, была создана в 1964 году, а в 1967 году восемь арабских стран стали готовиться к вторжению. Повод нас уничтожить, как видишь, у них имелся еще задолго до того, как мы успели у них что-то «оккупировать».

– Молодец, что об этом напомнил. Оказывается, мы их прекрасно били со своей «двадцатикилометровой прибрежной полоски». А ведь сейчас мы еще лучше оснащены...

– При чем тут оснащение? – схватился я за голову. – Победу в «Шестидневной войне» нам принес исключительно предупредительный удар ЦАХАЛа... Но в 1973 году мы отразили внезапный удар Сирии и Египта только потому, что в 1967 году у нас появились «территории»... Ни Голаны, ни Самарию, ни Иудею мы терять не можем. Без них Израиль обречен.

– Ты не понимаешь, что арабы тоже меняются?

– Меняются?! Ты знаешь, что сказал Анвар Садат после того, как Бегин подарил Египту Синай? Он сказал: «Наша задача вернуть Израиль к границам до 1967 года, остальное завершат наши дети».

– Что бы он ни говорил, не может быть свободен народ, владеющий другим народом...

– Не передергивай! Это арабы не могут быть свободными, пока не откажутся от мысли нас уничтожить. Я готов признать их права, но дело в том, что они не согласны признать мои. Арабский народ до сих пор не готов смириться с существованием еврейского государства. В этом все дело. К тому же арабы вполне могут довольствоваться автономией. Это как государство, только без армии и внешнеполитического ведомства. Это план Ликуда.

– А если они не захотят этим довольствоваться?

– То пусть тогда отправляются на свою историческую родину! Пусть совершат хадж в один конец! – выпалил я, начиная понемногу выходить из себя. – «Если забуду тебя, Мекка…» и так далее. Мы готовы оплатить им проезд... Я готов...

– У тебя мания преследования, у тебя комплекс Масады! – извлекая последние «козырные» аргументы из арсенала своих «либеральных» лозунгов, крикнула Сарит.

– Сарит, но тогда и у меня этот комплекс, – вмешался Андрей. – У меня и у многих других. Академик Сахаров, например, говорил, что на те деньги, которые человечество вгрохало в поддержание палестинского дела, уже давно можно было бы обустроить всех палестинцев в самых разных странах мира.

– Это несправедливо. Они здесь родились и имеют свои права… нельзя их нарушать, – бесстрастно возразила Сарит.

– Сарит, что ты говоришь?! – возмутился я. – Кто тебе так голову заморочил? Арабы имеют в Израиле больше прав, чем в любой другой собственной стране, которых у них больше двадцати! Пойми, им не права нужны, им нужно нас уничтожить. Как можно всего этого не видеть?

– Ну да, – подтвердил Андрей. – Граждане Ливии, Сирии или той же Саудовской Аравии лишены многих элементарных прав, но всех почему-то лишает сна именно положение достаточно благополучных в правовом отношении палестинцев! Как ты думаешь, почему? Да потому что этой публике на самом деле не права палестинцев интересны, им интересно лишить евреев права на Святую Землю... Это называется «правами человека по жидовской морде».

Сарит рассмеялась.

– Ну ладно, хватит! Сдаюсь, сдаюсь… Что, пошутить уже нельзя?

Мы с Андреем разом онемели. Я, наученный уже опытом, первый пришел в себя.

– Как это – пошутить? Это что, шутка была?

– Так, вроде того. Повеселить вас захотелось.

– Должен сказать, что тебе это не очень удалось, – еще не остыв, с досадой заметил я.

– Да брось, Ури, отличная была шутка. Я оценил, – возразил Андрей. Глаза его блестели, он оживился, раскраснелся.