Софья Ролдугина - Кофе и Карнавал

— А что, они изначально эти, как их… исключительные? — подал вдруг голос Лиам.

— Баронет Сайер… — начала было я, но умолкла, заметив, какое выражение лица сделалось у Ренаты Шварц.

— Думаю, нет, — внезапно улыбнулась она, очевидно, больше своим мыслям, чем Лиаму. — Но когда-то они сумели сделать правильный шаг.

— Под лежачий камень и вода не течет, — подумав, изрек Лиам, наморщив лоб. — Кто не боится, для того любое дело сгодится… Так отец Александр в храме нам говорил, — пояснил он, заливаясь краской.

— Хороший человек — отец Александр, видимо, — растерянно кивнула Рената Шварц, всё так же улыбаясь. — Глядите, кажется, нам привезли чай. И церемония на сцене как раз начинается!

Миссис Шварц говорила воодушевленно, но я готова была поставить десять хайрейнов против рейна, что думала она о чем угодно, кроме чая.

К вечеру шторм разыгрался не на шутку. Обычно храбрая Мадлен выглядела бледно; кажется, ее слегка укачивало. Я же ощущала необыкновенное волнение, испуг пополам с радостью — это, в конце концов, было мое первое путешествие и первое приключение! Когда-то невообразимо давно леди Милдред рассказывала мне о том, как «Лазурная Леди», на которой они с Фредериком пересекали Бхаратский океан, попала в ужасную бурю и лишилась двух мачт. Лишь счастливый случай помог тогда кораблю благополучно достичь берега… Нам вряд ли грозило нечто подобное, но тем сильнее хотелось запомнить каждое мгновение моего первого шторма.

Настояв на том, чтобы Мэдди прилегла отдохнуть, а не стояла за моим плечом, готовая в любую минуту прийти на помощь, я накинула поверх повседневного платья теплый плащ и, пройдя в гостиную, тихонько окликнула Лиама:

— Не хочешь полюбоваться на бурное море?

Лиам в это время пытался, хмурясь от напряжения, выполнить непосильное в условиях качки задание Мадлен — на трёх страницах красивым почерком написать рассказ о себе и своих увлечениях. Услышав моё предложение, он ушам своим не поверил:

— А можно?

— Можно, — улыбнулась я, машинально сжимая рукоять трости. Даже просто стоять, не опираясь ни на что, было трудно, а уж идти… Но так хотелось хотя бы раз взглянуть на самый настоящий шторм! А вдруг оставшиеся дни до прибытия в Серениссиму пройдут спокойно и скучно, и я буду до конца путешествия жалеть, что упустила такой исключительный шанс. — Но, конечно, ненадолго.

— Ух ты! — просиял Лиам и, с грохотом отодвинув стул, вскочил из-за стола. Авторучка покатилась по тетради, оставляя солидные кляксы. — Я вот мигом, только шляпу достану!

Я едва удержалась от смешка. Шляпа была подарком Лайзо, и Лиам носился с нею повсюду и даже ложиться спать порывался в шляпе.

— Лучше не надо. Вдруг её сдует ветер? Лучше надень ту моряцкую курточку, которую мы сшили тебе перед отъездом… Впрочем, чувствую, мы все равно вернемся до нитки мокрыми.

Лиам заулыбался и кинулся к шкафу. Я же, ощущая, как земля уходит из-под ног — в буквальном смысле, оглянулась на дверь каюты. Она была приоткрыта.

— Странно… Ведь мы совершенно точно закрыли её, когда вернулись из Восточного салона, — пробормотала я и шагнула к двери, но едва не потеряла равновесие, и лишь благодаря Лиаму осталась на ногах. — Не передумал? — извиняющимся голосом спросила я.

— Не-а, — замотал он головой, как пони. — Я тоже хочу на бурю поглядеть, а Мадлен запрещает…

— Ты её боишься? — с искренним интересом спросила я.

Для меня Мэдди всегда была храброй и веселой девушкой, сквозь воинственность которой проглядывал вечный страх остаться в одиночестве. За Мэдди — любимицей посетителей кофейни и слуг в особняке на Спэрроу-плейс, Мэдди, ставшей настоящей дочерью Георгу, Мэдди, обожаемой миссис Хат… За этой Мэдди я видела все ту же запуганную, измученную, но не сломленную девочку с изрезанными каким-то мерзавцем руками, пережившую страшный пожар в подсобных помещениях театра.

А вот Лиам, никогда не знавший иной Мадлен, сразу почувствовал в ней суровую натуру.

— Не то чтоб боялся, — вздохнул мальчишка, подтверждая мои догадки. — Но что-то мне и представлять не хочется, как будет, если я ее не послушаю.

В полной мере всю прелесть качки мы ощутили, когда стали подниматься по лестнице. Я так отчаянно цеплялась за поручень и за плечо Лиама, что встретившаяся по пути служанка даже проводила нас недоуменным взглядом. На площадке между выходом на первую палубу и подъемом на вторую мы встретили двух матросов, переносящих здоровенный сундук, и посторонились, чтобы пропустить их.