Алан Джекобсон - Седьмая жертва

Он остановился в дверях спальни, любуясь на дело своих рук. Покончив с бутербродом, он скрестил руки на груди и наклонил голову сначала в одну сторону, затем в другую, разглядывая плоды своих трудов, выбирая правильную перспективу и прикидывая на глаз размеры комнаты. Вбирая, так сказать, ее в себя одним взглядом. Да, у него получился настоящий шедевр. Ничуть не хуже тех, что нарисовала Мелани. Пожалуй, сегодня он поработал как никогда. Довел задуманное до совершенства.

Подойдя к Мелани, он посмотрел сверху вниз в ее мертвые глаза, застывшие и невидяще глядящие в потолок. Нет, на него. Они глядели на него.

Зло должно быть наказано. Должно быть наказано. Должно.

Он взял нож с зазубринами и взвесил в руке, определяя его силу – и мощь. Несомненно, Мелани Хоффман дорого заплатила за содеянное. Ее настигло справедливое возмездие за несправедливое преступление.

Так оно и было, так и было, так и было.

Подобно признанному мастеру живописи, ставящему свою подпись внизу холста, он поднял нож и вонзил его в левую глазницу Мелани Хоффман.

Она не должна видеть.

Не должна видеть.

Не должна.

Что же мне так не везет с банками, а?

Оружие старшего специального агента Карен Вейл было направлено на придурка, который стоял посреди зала, целясь в нее из револьвера тридцать восьмого калибра. Лоснящуюся кожу у него на лбу усеивали капельки пота, отчего грязные черные волосы прилипли к голове. Руки у него дрожали, а глаза вылезли из орбит и стали похожи на мячики для гольфа. Дышал он тяжело и часто, почти задыхался.

– Не двигайся, или я прострелю тебе башку! – выкрикнула Карен чуточку громче, чем намеревалась. В крови у нее уже бурлил адреналин. И еще она хотела, чтобы до этого урода дошло, что шутить она не намерена. Перепуганные клиенты Сберегательного банка содружества Вирджинии первыми сообразили, что она имеет в виду. Те, что еще стояли, со стуком, как кегли, попадали на пол.

– Брось свою долбаную пушку! – завизжал парень. – Брось сейчас же!

Карен мысленно засмеялась. А ведь именно это я сама собиралась крикнуть ему. Когда преступник переступил с ноги на ногу, по-прежнему локтем одной руки держа заложницу за шею, в памяти Карен вдруг всплыл образ Алвина, уличного бандита, которого она арестовала шестнадцать лет назад, еще в бытность свою офицером полиции Управления Нью-Йорка. Малый, который топтался сейчас перед нею, не был Алвином – тот все еще отбывал срок в тюрьме на Райкерз-Айленд, – тем не менее ей почему-то показалось, что они похожи, как братья-близнецы.

– Я положу свой револьвер на пол только одновременно с тобой, приятель, – сообщила Карен этому уроду. – Иначе у нас ничего не получится.

– Это я здесь главный, а не ты, сука! Это я сейчас выстрелю и разнесу ей башку, понятно?

Нет, надо же! Мне попался придурок, которому хочется пострелять.

Минуло шесть лет с тех пор, как она работала полевым агентом, и вот уже одиннадцатый год она, как щитом, прикрывалась значком детектива. И хотя она по-прежнему полагалась на свои инстинкты, навыки поведения в экстремальных ситуациях основательно притупились. Да и физическая подготовка оставляла желать лучшего. Это ведь не совсем то, что каждое утро, отправляясь на работу, надевать брюки. Чтобы успешно разрешать ситуации с захватом заложников, нужна обширная практика, когда в обстоятельствах крайнего порядка, при жесточайшем дефиците времени действуешь на автомате, не думая и не рассуждая. И при этом не ошибаешься. В отделе и так частенько подшучивали над Карен, говоря, что выражение «не думая» вполне органично подходит к стилю ее работы.

– Поскольку ты отказываешься сообщить свое имя, я буду звать тебя Алвин, – сказала она. – Не возражаешь, Алвин?

– Да мне плевать, мать твою, как ты будешь меня звать! Брось свою чертову пушку! – заверещал парень и опять переступил с ноги на ногу. Глаза его испуганно бегали по комнате, слева направо и справа налево, не задерживаясь нигде более чем на секунду. Такое впечатление, что он следил за партией в настольный теннис.

Заложница Алвина, перезрелая блондинка тридцати с чем-то лет, палец которой украшало увесистое обручальное кольцо с внушительным камнем, заскулила, давясь слезами. Глаза ее норовили выскочить из орбит, но причиной тому были отнюдь не наркотики. Ее терзал страх, жуткий и всепоглощающий. Она вдруг сообразила, что, несмотря на присутствие агента ФБР, Карен может и не вытащить ее из этой передряги живой.