Марио Пьюзо - Счастливая странница

И тут она улыбнулась ему. Что за ослепительная улыбка, совсем как у молоденькой девушки! Джино едва не угодил в ловушку, которая обрекла бы обоих на неминуемую гибель, едва не заговорил о том дне, когда он ждал у родных ступенек, что она привезет домой его отца. Но, вовремя опомнившись, он поспешно повесил голову, радуясь собственной осмотрительности. Раз она не обвиняла его вслух наяву, он тоже не станет упрекать ее, даже во сне. Содрогаясь от обреченности, он обещал себе и ей, что станет новым Винни, что будет, как и он, трудиться на железной дороге, женится, совьет гнездо в одном из домов на их авеню, станет ждать на остановке трамвая, сжимая в объятиях собственное дитя, прикует себя цепями к знакомой до тошноты бесцветной жизни, для которой, выходит, рожден и он.

Старухи с Десятой собрались как-то летним вечером в кружок и принялись перечислять горести семьи Ангелуцци-Корбо. Их завывания звучали как заклинания.

Сперва они жалостно взывали:

– О, какая страшная жизнь! Бедняжка Лючия Санта, она похоронила первого мужа, второй загубил свою и ее жизнь, а теперь удар пришелся по взрослому сыну, уже успевшему стать кормильцем!

Что за трагедия, что за беда! Будь проклят создатель, его мир, все его святые и праздники!

Седые головы согласно кивали. Но тут взяла слово другая пострадавшая от житейских бед – особа, снискавшая уважение чередой неудач.

– Все верно! И все-таки у нее осталась взрослая дочь, уважаемая приказчица – умная, вышедшая замуж за трезвого человека. У нее есть сыновья, какими могла бы гордиться любая мать. Лоренцо – женатый, уже одаривающий ее внуками, набредший на клад в профсоюзе пекарей, Джино теперь – почтительный сын, глава семьи, работающий, не покладая сил, как примерный итальянец, на железной дороге и совершенно не связывающийся с полицией, Сальваторе, завоевывающий медали отличной учебой в школе – быть ему профессором! Наконец, у нее есть Лена – итальянская дочь в добром старом стиле, безотказно выполняющая всю работу по дому, послушная, неизменно почтительная. Поглядите только, как все они чтут Лючию Санту! Двое детей, создавшие собственные семьи, по-прежнему дают ей деньги, Джино приносит домой конверт с получкой ненадорванным.

Пятеро прекрасных детей! Верно, у нее нет мужа, но если взглянуть, что за мужья бывают на Десятой, то не такое уж это несчастье. На радость Лючии Санте, у нее теперь небольшая семья. Даже смерть бедняжки Винченцо не запятнала семью как disgrazia. Он заболел и свалился под паровоз – несчастный случай, что поделаешь! Он похоронен в освященной земле. Бедный Винченцо, он родился под несчастливой звездой, ему с самого начала была уготована печальная судьба.

Равновесие было восстановлено. Немало женщин страдали не меньше, а то и поболее. Гибнут на работе мужья, рождаются уродцами младенцы, умирают от безобидной простуды и ерундовых травм дети. В этом кружке не было ни одной женщины, которая не похоронила хотя бы одного ребенка.

А представьте себе только, каких невзгод Лючии Санте посчастливилось избежать! Сколько вокруг дочерей беременеют без малейшего намека на присутствие мужа; сколько сыновей превращаются в завсегдатаев тюрем, а то и умудряются кончить свои непутевые дни на электрическом стуле; как часто вырождаются в пьяниц, распутников, пропащих картежников самые благочестивые мужья!

Нет, нет! Лючии Санте еще повезло, она очень долго могла не подносить к устам горестную чашу, которую иная в ее положении принуждена была бы испить до дна. Теперь ее дети сильны, здоровы, красивы, у их ног лежит целый мир. Скоро она пожнет плоды своего самоотверженного труда. Крепитесь!

Америка – это вам не Италия, в Америке человек может обмануть судьбу. Сыновья здесь вырастают верзилами и сидят себе в конторах в воротничках да галстучках, не задыхаясь на ветру и не ковыряя землю; дочери обучаются грамоте, щеголяют в туфельках и шелковых чулочках, вместо того чтобы резать свиней и таскать хворост на собственных спинах, чтобы дать передохнуть разлюбезному ослу.

Разве застрахован от невзгод даже самый расчудесный рай? Разве вправе кто-нибудь зарекаться от горя? Кому выпало пройти по жизни, не пролив ни слезинки? Не ведают страданий одни мертвецы. Вот кто счастливцы! Старухи дружно всплеснули руками: да будет благословен тот день, когда они покинут бренную землю, злосчастную юдоль горьких слез. Да, да, мертвый счастлив: ведь он больше не ведает страданий!