Юлия Винер - Красный Адамант

Я чуть не рассмеялся от злости. И охота людям раздувать из мухи слона! Человеку нужно болеутоляющее, так им уже черт знает что чудится.

Я — наркоман?! Смешнее не бывает. Я ведь уже упоминал, кому нужны наркотики, разным шлимазлам и слабакам, у которых нет других радостей в жизни. Но я — и наркотики? Да ни за какие коврижки! Я себе не враг. А что у перкосета легкое наркотическое действие — так это же синтетика. К синтетике не привыкают. Даже настоящим наркоманам дают взамен синтетику. Да и не наркотическое оно, а просто приятное, в отличие от других лекарств. И почему считается, что чем лекарство противнее, тем лучше оно помогает? Мой опыт показывает ровно наоборот. А про марихуану так даже многие врачи говорят, что она помогает и неопасна. Йехезкель сказал, мол, эти вещи у нас найти нетрудно. Просто из теоретического интереса, сказал бы уж заодно где.

Пока я свое думаю и жду, чтоб скорей отвалил, он продолжает развивать, как он быстро и безболезненно снимет с меня эту зависимость, пока она в зародыше, и согласен ли я. Опять смеюсь про себя — конечно, быстро снимешь то, чего у меня и не было. А ведь он и сам наркоман, одурманенный опиумом для народа, но ему никто не предлагает лечиться.

Так или иначе, а благодарность надо соблюдать, и я говорю, ну, мол, делайте, только побыстрее, я спать хочу. Вот и хорошо, что хотите, говорит, организм расслаблен, без напряжения лучше и подействует. Заодно, говорит, и боли вам отчасти сниму. А я про себя думаю, все-то вам расслабленных подавай, попробуйте-ка с нерасслабленной чужой волей побороться.

Но ничего, я уж знаю, как расслабиться. Пусть только уйдет. Я человек мало пьющий, но в заначке всегда есть. Не понимаю, почему раньше в голову не пришло, нервы успокоить. Хоть засну нормально, а завтра буду думать. Может, попробую все-таки сходить в поликлинику.

И начал он действовать. Первым делом натыкал в меня иголок, да больно, черт! Хотя он каждый раз заботливо предупреждал и спрашивал. Вдобавок, как всадит иголку, так еще ею пошевелит, чтоб почувствовать как следует. Если б не видел, с кем имею дело, подумал бы, нарочно, чтоб помучить конкурента. Но я, разумеется, и не пикнул, к тому же мгновенно проходит, и такую ли я боль видал.

Насажавши иголок, он взялся за мои ноги. Я лежу распластанный, утыкан весь, как еж, даже в ушах торчит, а он там где-то внизу мнет мои ступни, то надавит, то ногтем проведет, то потрет, то погладит, а при этом покачивается, как они это любят, и шепчет что-то — то ли молитвы, то ли заклинания… И хотя мне больно иногда, но в то же время приятно, и даже глаза начали слипаться.

— Вы спите? — спрашивает.

— Нет, что вы, — бормочу.

— Это ничего, спите, если хочется. Только, пожалуйста, не употребляйте эти дни алкоголя. Он может замедлить выздоровление.

Ладно, думаю, ладно, ты только уйди, а там увидим.

Но ничего я не увидел и ухода его не дождался. Как лежал, так и ушел в сонное бесчувствие, причем не с тревогой и со страхом, как все предыдущие ночи, а с полным моим удовольствием.

Не слышал даже, как он иголки вынимал.

Завтра утром мои красавцы должны вернуться. Прямо к самому Йом-Кипуру. Интересно, как они там погуляли и, главное, не поженились ли ненароком.

Эй, Михаил, ты это кого называешь «мои красавцы»? С каких пор этот араб стал у тебя в «своих» ходить? Еще, чего доброго, привыкнешь и впрямь станешь считать его своим? Ну, нет, это уж извините, никогда не привыкну, да просто не успею, уверен, что все у них развалится. Даст Бог, может и вернутся уже охлажденные.

И еще интересно, открыли ли они счет в банке. И на чье имя. Он сказал, открою на ваше имя, но разве им можно доверять? Запросто может открыть на свое, и ничего я не смогу сделать. Правда, не производит такого впечатления. Да и Галка при нем, хотя ее обдурить ничего не стоит.

А впрочем, может, и лучше бы, если б открыл на свое. Ей-богу, лучше.

Во-первых, нехорошо, чтоб у меня в банке было столько денег, хоть и в иностранном. Кто их знает, как они там соблюдают банковскую тайну. А вдруг наш фининспектор какой-нибудь? Или, не дай Бог, полиция? Как я им тогда буду объяснять, откуда у меня?

И даже если не спросят откуда, пенсию инвалидскую могут отнять, скажут, ты состоятельный, тебе не положено. А я свою инвалидскую пенсию очень ценю, хоть и небольшая, зато постоянная, дает мне устойчивость и положение в обществе, не то что неизвестные какие-то миллионы.

И принципы? У меня ведь есть твердый принцип, что мне по исходной разнарядке не положено много денег. Но не это главное, потому что, скорей всего, никто и не узнает. А то, что денежки, у них такое свойство, что кто их заполучит, расставаться ему с ними очень не хочется. Взять хоть и меня, ведь сколько раз решал полностью отказаться, ну, и где это? Лежу и рассуждаю, обманет или не обманет, а должно бы быть все равно.