Дэвид Дворкин - Время для Шерлока Холмса

Видимо, его мысли развивались в параллельном направлении, хотя, разумеется, без столь нелестных отзывов о собственной криминальной карьере, поскольку Мориарти кивком велел своим подручным постоять у двери, а сам подошёл, наклонился к койке и сказал тихим голосом, чтобы слышал только я:

— Доктор Уотсон, я хочу, чтобы вы кое-что знали и успели обдумать до того, как умрёте. Вы с Шерлоком Холмсом остаётесь молодыми, хотя давно должны были умереть от старости. Если я спрошу, в чём секрет, вы, разумеется, не скажете. Но я узнал, где вы всё это время скрывались в Суссексе, и, когда всё закончится, я намерен отправиться туда и обыскивать дом, пока не найду механизм, или лекарство, или что вы там использовали. — Он выпрямился и взглянул поверх моей головы в будущее, которое увидит только он. — Если я буду править миром, то мне нужна вечность, чтобы упиваться властью.

Я посмотрел на него снизу вверх с изумлением и ужасом. Его целью было сделать моё поражение ещё больнее, и он преуспел в этом, но теперь оставил злорадство. Возможно, простого знания о том, что последние часы я буду мучительно обдумывать его слова, было для него достаточно.

— Собирайтесь! — рявкнул он. — Скоро поедете в аэропорт! — А двум своим подручным велел: — Присматривайте за ним. Пусть подготовится, как истинный викторианский джентльмен; уверен, ему этого хочется. Ему осталось провести с нами здесь полчаса. — Он зло усмехнулся собственной иронии: — Пусть за это время быстренько позавтракает.

Мориарти засмеялся и вышел из комнаты с видом победителя. Несколько минут я сидел в оцепенении и не двигался. Мне вспомнились поэтические строки Руперта Брука: «И пусть грозит нам водоверть, к иной готовимся мы встрече» [3] Перевод В. Набокова. .

После мирных лет, когда мы отгоняли от себя смерть, считая, что она никогда не придёт, пока не остынет солнце, неужели кончина настигнет-таки меня этим утром? Мои размышления прервал Шон Хадвелл, который сказал мягче, чем я ожидал от него:

— Пошевеливайтесь, мистер, у вас только полчаса.

Казалось глупым заботиться о своём костюме, внешнем виде или даже завтраке, когда до смерти всего-то пара часов, но на самом деле я дико проголодался. Кроме того, я по-прежнему оставался, как ехидно подметил Мориарти, викторианским джентльменом до мозга костей и потому должен был встретить смерть, выглядя как джентльмен, чтобы хотя бы внешне демонстрировать смелость. Я тщательно оделся и умылся, причесался и пригладил усы, а потом быстро, насколько мог, проглотил принесённую еду.

Полчаса ещё не прошли, а Шон Хадвелл вместе с другим охранником отвели меня к одному из выходов, где профессор Мориарти ожидал меня, дабы посмеяться напоследок.

— Лишь минуты, доктор! — воскликнул он при виде меня. — Меньше ста минут отделяют меня от достижения цели. — Он отвёл меня в сторону. — Бедняга Шон Хадвелл. разумеется, разделит вашу судьбу, но не пробуйте переубеждать его, поскольку увидите, что верность его непоколебима.

Я быстро огляделся, думая, что могу приметить путь к бегству, но не обнаружил такового, лишь подручные Мориарти окружали меня, посматривая с тревогой. Не заметил я и Лили, хотя жаждал увидеть, твердя себе при этом, что я дурак и веду себя как побитый пёс, который, виляя хвостом, подходит за новой взбучкой. Но разве чувства можно обмануть?

Шон Хадвелл и его подручный вывели меня из здания. Второй охранник вышел проследить, чтобы я устроился на заднем сиденье автомобиля, припаркованного рядом с заводом, а Шон сел за руль. Эта машина, по моим представлениям, годилась для полиции: защитный экран отделял водителя от задержанного, сидевшего сзади; кроме того, пассажир не мог сам открыть задние двери. Несмотря на безвыходность ситуации, я вдруг понял, что очарован видом из окна. Разумеется, я какое-то время провёл взаперти, но вдобавок никогда не видел окрестностей, ведь из Канзас-Сити меня привезли в полубессознательном состоянии. Я глазел в изумлении на голые горные склоны, которые казались тёмно-коричневыми в лучах утреннего света, на спокойное озеро, раскинувшееся под нами, на волны которого падало солнце, и на пробуждающийся город, который виднелся у подножия высокой горы к востоку. Как всё не похоже на Англию: сухой воздух, бурые голые горы, огромные открытые пространства. Утро выдалось замечательное. Солнце висело высоко над Солт-Лейк-Сити. И тут я вспомнил, что это, возможно, последнее утро нашего мира.

Мне не дали особо углубляться в эти мысли, быстро запихнули в машину и заперли за мной дверь. Через пару минут Шон Хадвелл привёл автомобиль в движение и поехал вниз по горной дороге, которая у подножия переходила в широкую четырехполосную трассу. Автомагистраль через несколько миль вывела нас к Большому Солёному озеру. Местами она была проложена по насыпи, и тогда с одной стороны дороги плескалось озеро, а с другой простирались участки стоячей солёной воды. Если бы меня не покинула зачарованность этим необычным пейзажем, то я, наверное, воспользовался бы поездкой как шансом уйти от реальности, забыть угрозу гибели, глядя с радостью и удивлением на окрестности всё время в пути. Однако туристическое настроение внезапно куда-то делось, когда мы свернули с дороги, ведущей вниз по горному склону, и выехали на главную магистраль к городу. Меня словно током ударило от внезапного осознания, как мало осталось времени. Это был определённо мой последний шанс нарушить зловещий план Мориарти, и если я мог вообще хоть что-то сделать, то действовать нужно было сейчас.