Валентина Панченко - Происшествие на ярмарке

- Меня поразил колорит ярмарки, - горячо продолжил разговор молодой человек - журналист из газеты. - Я впервые попал на берега Волги. Это очень красивая и очень, как мне кажется, русская река. Особенно здесь, где в нее впадает Ока. Замечательное место!

Переводчик едва успевал за ним. Малышев внимательно слушал.

- Здесь родился Максим Горький, - писатель, который у нас в Америке пользуется большой известностью, - продолжила разговор пожилая дама в кружевной кофте с широкими манжетами. - Он очень хорошо отобразил местную жизнь, опустившихся людей... Певец босяков...

- А это правда, что Сатин - действительное лицо и что он из образованных, а когда попал на дно, умилял богатых барышень тем, что просил у них милостыню по-французски? - поинтересовался журналист.

Вопросы сыпались один за другим. Хозяин кабинета охотно отвечал на них. С гордостью подчеркнул, обращаясь к даме, что Горький не столько певец босяков, сколько певец свободы, революции, что знаменитая Ниловна, героиня его романа "Мать", до сих пор живет в Красном Сормове.

Расставались как давние и близкие друзья. В дверях Эдди с Кэт задержались.

- Я немного говорит по-русски, - смущаясь, произнес Эдди, не выпуская из своих ладоней руку Малышева. - Вы очень правильный старик. Вы патриот. Это о'кей! Спасибо!.. - Он замолчал и почему-то пугливо оглянулся на дверь. - Наш поезд уходит вечер, тридцать минут после восьми, поспешно продолжал он. - Маленький пустячок, просьба, одолжение... Краска залила лицо американца, он виновато опустил глаза.

- Я слушаю, говорите, - попытался успокоить гостя Малышев. - Вам что-нибудь нужно?

- Видите ли, у нас с Кэт украли саквояж...

- Как? Где?

- Здесь, на ярмарке. Вы не волнуйтесь, ничего страшного. Это пустяк, - заверил Эдди. - Я понимаю, сейчас не время об этом говорить. Мы тактичные люди. И наш руководитель запретил мне это делать. - Он говорил быстро, почти скороговоркой, но с той поспешностью, какая появляется после сомнений, закончившихся твердым решением. - Саквояж - пустяк. В нем цены нет. Там личные мелкие вещи: несессер, носки, бутылка виски...

Кэт вставила что-то, но Эдди раздраженно отмахнулся:

- Пустяк - джемпер! Все - пустяк, кроме одного, перочинный нож. Я купил его на ярмарке. Если бы вы видели! Это произведение большого искусства. Это - фурор для моей коллекции. Я был горд и счастлив. И вот такой конфуз. Извините, мистер Малышев. Если это возможно, поймайте вора. Я готов заплатить достойную цену. Я - джентльмен, и поверьте, только этот нож заставляет меня переступить законы приличия!..

Ни слова не говоря, Малышев прошел к столу и снял телефонную трубку.

- Соедините меня с начальником уголовного розыска. Товарищ Себекин? Это председатель ярмарочного комитета. Очень прошу вас, поднимитесь ко мне, пожалуйста. Почему не можете? Представители из Москвы? Из Главного управления? Очень кстати. Дело не терпит отлагательства. Жду.

Виталий не уехал ни на следующий день, ни через день. Он не мог просто так покинуть ярмарку. Особенно долго ходил среди тесно заставленных витрин выставки Наркомфина СССР. За стеклами были выставлены различные денежные знаки: и николаевские кредитки, и марки стоимостью от копейки до 500 рублей. Вот разноцветные билеты красного правительства Крыма с надписью "обеспечиваются всем достоянием Крымской республики". Дальше Колчаковские обязательства - "язычки", как их называли, отпечатанные на простой, непрочной, без водяных знаков бумаге. Юденич, Деникин, Врангель, грузинские меньшевики, азербайджанские мусаватисты - все выпускали копейки, рубли, тысячи, шаги, карбованцы...

Виталий склонился над врангелевской "липой" под громким наименованием "кредитные билеты казначейства командования Главными вооруженными силами Юга России".

- Да, мечтаний у разных баронов было много, - услышал он голос пожилого красноармейца, - да нынче у нас, в Сибири, этой ерундой стены оклеены...

Виталий хотел было после этой выставки пойти на пристань, но тут заметил огромный плакат: "На днях состоится последняя новинка спортивного мира: футбол на велосипедах".

Он забился в укромный угол и стал шарить по карманам, складывая всю мелочь в руку. Оказалось, он уже достаточно поистратился. А куда, собственно, ушли деньги? Ну, качели, ну, пряник, потом кружка кваса. Ах, да, купил матери платок - небольшой, но такой красивый, она ему будет очень рада. И все, кажется. Итак, решено: он обязательно посмотрит футбол на велосипедах - и домой...