неизвестен Автор - Томские трущобы

- Спят, что ли, они! - досадливо пробурчал Егорин.

...Темный ставень окна, ближайшего к двери, прорезала полоска света. Загремел дверной засов.

- Кто туто-ка. - Раздался за дверью женский голос.

- Ну, пошевеливайся, тетенька, встречай гостей, - отозвался Егорин.

Дверь отворилась. На пороге стояла уже немолодая женщина, одетая без претензий на моду. Высоко держа над головой лампу. Это давало возможность рассмотреть ее сухощавое, вблизи сильно напудренное лицо.

Она посторонилась, пропуская гостей вперед.

- Пожалуйте, Кондратий Петрович! Пожалуйте, гости дорогие! Милости просим!

Голос у нее был тихий слащавый, с неприятным оттенком. Раздевшись в полутемной прихожей, где сильно пахло керосином от закопченной лампочки, гости прошли в следующую комнату. Это - небольшое зальце, оклеенное розовыми обоями. В простенке виднелось, дешевенькое, все засиженное мухами зеркало. В комнате стояли диван и два кресла, с выцветшей от времени обивкой. Очевидно, купленные где-нибудь по случаю. На круглом преддиванном столике горела лампа под розовым абажуром из бумаги.

...Пахло какими-то дешевыми грубыми духами.

- Хе, вот мы и дома, так сказать, - заговорил Кондратий Петрович, усаживаясь в кресло, - можно теперь побеседовать келейно, хе, хе!

Спутник его - молодой человек, почти юноша, с розовым круглым безбородым лицом - одет был в купеческого типа темно-синюю поддевку, по борту которой болталась массивная золотая цепь, с любопытством оглядывался кругом и нервно мял в руках мягкую фетровую шляпу.

- Тетенька! - крикнул Егорин, - поди-ка прими от моего кучера, там он во дворе, лошадь привязывает, кулечек. Захватили мы с собой малость живительной влаги да закусочек.

- В один момент, Кондратий Петрович! Беседуйте, гости дорогие! - и "тетя" вышла в сени.

- А где-ж она, девица-то. - Шепотом спросил юноша в поддевке.

Егорин вместо ответа встал, подошел к противоположной двери, закрытой ситцевой занавеской, и забарабанил пальцами.

- Есть кто живой? Отзовися!

- Ах, что вы! Сюда нельзя: я прическу делаю, - послышался молодой и нежный девичий голос.

- Чувствуете! - подмигнул Егорин своему спутнику.

У того по лицу расползлась глупая самодовольная улыбка.

- А хороша. - Прошептал он.

- Бутон - одно слово!..

3. ТАЙНА, СКРЫТАЯ ВОЛНАМИ ТОМИ

Кондратий Петрович самодовольно крякнул и закурил папиросу.

- Для кого другого, а для вас, Василий Иванович, постараемся: со дна моря достанем. - Василий Иванович блаженно улыбнулся.

- Поверьте, Кондратий Петрович, - прошептал он, - я этого дела не забуду, благодарность свою чувствую во-о как!

- Главное вы, Василий Иванович, насчет мяса-то батюшку уломайте. Чтобы значит по девяти рублей кругом.

Василий Иванович неторопливо махнул рукой.

- Слово мое твердо. Как сказано, так и будет...

В комнате на минуту воцарилась тишина...

- Вот, батюшка, Кондратий Петрович, кулечек ваш, - появилась хозяйка, неся в руке большой и, видимо, тяжелый сверток.

- Ага, вот хорошо! Давай его сюда, мать честная! - И Егорин, приняв от хозяйки сверток, стал выгружать содержимое.

На столе появилась бутылка коньяку, бутылка рябиновой, еще какое-то вино, фрукты и закуска.

"Тетенька" даже руками всплеснула.

- Угощений-то сколько! И для чего так тратиться...

- Ладно, мать честная! Давай подсаживайся, да, впрочем вот стаканчики и тарелки: не с рук же есть.

- В один момент, Кондратий Петрович!

Василий Иванович вздохнул, отложил свою шляпу на диван и слегка недовольным тоном произнес:

- Чего же она не выходит, время уже не раннее.

Фразу его подхватила хозяйка, возвращавшаяся с кухни со стаканчиками и тарелками.

- А сейчас, голубчики, сейчас! Катенька! - подошла она к двери. Скоро ли, голубушка? Гости заскучали.

За дверью послышался сдержанный голос.

- Марфа Семеновна, подтеки сюда на минуточку, шпилек я никак не могу найти.

- Ох, ты мое золото, иду, бегу, - и хозяйка скрылась за дверью. Егорин между тем не терял времени и усиленно угощал Василия Ивановича. Они выпили по два стаканчика коньяку.

- Эх, Кондратий Петрович, - заговорил Василий Иванович, обсасывая кусок лимона, сижу вот я сейчас и думаю, ежели бы мне да при моем характере тетенькин капитал. Чтобы я тогда сделал. Р-раздолжил бы, могу сказать!

- Выпьемте, Василий Иванович! - сочувственно подхватил Егорин, вновь наполняя стаканчики.

- Вы вот теперь, - продолжал он, - человек сказать еще молодой, а уже от тетеньки большое доверие имеете. Шутка ли! Сегодня в банке сколько получили, Василий Иванович?