Андрей Анисимов - Добрый убийца

— Марик, кажется, ты по-прежнему не женат?

— Да, Георгий Андреевич. Семья и сцена трудно сочетаются, — ответил режиссер.

— Не морочь мне голову. Я лучше знаю, что с чем сочетается, — ответил Барсов и обратился к Нателле:

— А ты, детка, замужем?

— Нет. Незамужняя я, — громко сообщила Нателла.

— Вот что, Марик, делай при мне своей примадонне предложение. Я буду шафером на вашей свадьбе, — строго приказал метр.

Зина выронила губку, которой стирала грим с примадонны.

— Какое предложение? — не понял Тулевич.

— Обыкновенное. Руки, сердца. Не знаешь, как это делается? Бери с показа и повторяй за мной, — усмехнулся Барсов и ловко опустился на колено перед Проскуриной. Марк Захарович растерянно моргал своими глазами навыкате. После переживаний за спектакль и волнений за артистов он соображал плохо.

— Чего стоишь? Делай, как я, — потребовал учитель.

Тулевич осторожно опустился на колено рядом с Барсовым.

— Повторяй за мной, салага, — приказал Георгий Андреевич. — Я, Марк Захарович Тулевич, прошу вас, Нателла Проскурина, стать моей законной женой. Ну, чего молчишь?

— Я, Марк Захарович Тулевич, прошу вас, Нателла, стать моей женой, — повторил режиссер и вопросительно посмотрел на учителя.

— Отвечай ему, детка, — бросил Барсов Нателле.

— А что отвечать? — спросила Проскурина.

— Господи, как вы работаете, если двух слов сымпровизировать не можете… Отвечай: «Я согласная».

Непонятливость артистов старика начинала раздражать. Он любил легкость в актерской игре и жизни.

— Я согласная, — повторила Проскурина и опять покраснела с головы до ног.

Барсов встал с колен, отряхнул свои брюки, поднял выроненную костюмершей губку, вложил ее в руки Тулевичу и сказал Зине:

— Ты, милая, свободна. Остаток краски жених с невесты смоет сам. Пошли отсюда. Мы им больше не нужны. — После этого Барсов взял Зину под руку и повел из гримерной. Уже в дверях он обернулся и сказал Тулевичу:

— Ты, Марик, со свадьбой не тяни. Чтобы на следующей неделе расписались. Учитель у тебя стар, может не дождаться. А из этой девочки ты мне вырастишь великую актрису, — и, подтолкнув за дверь Зину, вышел сам.

Петр Григорьевич снял куртку, повесил ее на плечики в стенной шкаф и нерешительно остановился в центре своего номера.

— Ты так и будешь торчать, как истукан? — спросила Таня, откладывая журнал.

Ерожин сел в кресло и вопросительно взглянул на незваную гостью. Назарова откинула край простыни, и Петр увидел, что одежды на девушке нет.

— По-моему, у тебя роман с моим сыном, — сказал он, стараясь не смотреть на мраморную грудь с соблазнительным розовым соском.

— Господин подполковник, уж от тебя я этого не ожидала, — кокетливо пожурила Таня, приподнимаясь на постели.

— Чего ты от меня не ожидала? — обреченно поинтересовался Ерожин.

— Ханжества не ожидала, — уточнила Назарова Ерожин не ответил. Он посмотрел, как гостья положила подушку себе под грудь и перевернулась на живот.

— Ты сегодня неприступный, как монах, — издевалась Таня.

— Мне вовсе ни к чему делить тебя с сыном. Я никогда не был извращенцем, а уж на старости лет не стоит экспериментировать, — устало ответил подполковник, но взгляда от спины и бедер Тани не отвел.

— Браво! Ты теперь верный муж, паинька и кроме собственной жены никаких женщин…

— Что ты от меня хочешь? — наивно поинтересовался сыщик.

— Разве я не заслужила немного внимания? Это ведь я нашла тебе училку музыки.

Сколько бы времени ты потратил, чтобы ее отыскать? Молчишь? Неблагодарный ты мужик. — Назарова медленно встала, потянулась и подошла к Петру:

— Я тебе совсем не нравлюсь? Посмотри, я красивая. Я совсем послушная, ручная. — Она уселась на колено Петра и стала расстегивать ему рубашку. — Делай со мной все, что захочешь. Все твои желания исполню. — Девушка наклонилась и поцеловала его.

— Ну зачем ты так? — Ерожин давно завелся. Хоть мысли о беременной жене и охлаждали его, Петр понимал, что долго сопротивляться не сможет. Он всем своим кобелиным организмом чувствовал гладкую и нежную кожу Назаровой, видел ее соблазнительный, немного втянутый животик со светлым пушком между ног, и мысли о жене уплывали.

— Я так тебя ждала. Так скучала. Я не могу без тебя, Петька. Я и с сынком твоим связалась, потому что парень на тебя похож. Но он ребенок. Хороший, красивый ребенок, а я хочу мужика, г-шептала Таня, раздевая и целуя Ерожина.

— Ты повзрослела за эти несколько месяцев, девочка, — прорычал Петр и сгреб Таню в охапку, поднял ее, бросил в кресло и быстро скинул с себя одежду.