Ростислав Самбук - Взрыв

— Манжула! Вы имеете в виду того одесского снабженца! Совсем забыл, он для меня просто Миша, а фамилия, знаете, как-то выветрилась…

— Но ведь вы говорили, что и с Терещенко впервые встретились в гостинице «Славутич» у Анчевской.

Бублик приложил руку к сердцу.

— Извините, — произнес с очевидным раскаянием, — виноват,да что поделаешь: не хотелось признаваться. Говорят,од сидел, то естьрецидивист, и порядочному человеку непристало афишировать такие знакомства.

— Порядочному человеку — возможно, — согласился Хаблак. — Тем более ездить с ним в далекие рейсы…

— Я — с ним? С Терещенко? — даже подскочил от возмущения Бублик.

— Да, вы с ним. В Одессу.

— Что-то путаете.

— Ничего я не путаю, Галинский, и мы сделаем вот что. Поедем к вашему гаражу, там хранятся скаты, снятые с «Волги». Помощники маляра, перекрашивавшего машину, по вашей просьбе заменили резину на «Волге». Почти новые скаты на совсем новые. И отнесли старые в ваш бокс. Они же удивлялись: зачем менять скаты, которым еще бегать и бегать?..

— Захотел и поменял — кому какое дело! — злобно отрезал Бублик. — Ну и что?

— А вот что, — сказал Хаблак почти благодушно, — сегодня же мы возьмем скаты из вашего гаража на экспертизу, и я не сомневаюсь ни на секунду, что следы, оставленные вашей «Волгой» в роще между совхозным поселком и берегом моря, где нашли труп Манжулы, и узор протектора на вашей резине окажутся идентичными. Что вы запоете тогда?

— Вы?.. — задохнулся Бублик. — Вы хотите сказать?..

— Именно то, что вам, Галинский, хорошо известно и без меня. Хотите, расскажу все, что знаю?

Хаблак сделал паузу, глядя, как Бублик хватает воздух ртом. А тот думал: болван, какой же я болван! Ведь Президент наставлял, даже приказывал — вывези в лес и сожги. Да, сожги эти злосчастные скаты, а я не послушал, пожалел, жадность заела, три сотни сэкономил, вшивых три сотни — и погорел.

Но что твердит этот милицейский майор? Неужели они знают все? Откуда?

— Ну так слушайте, — начал Хаблак. — Вместе с Терещенко вы отвезли Манжулу в аэропорт. Положили ему в чемодан мину, сработанную Червичем, видите, мы знаем даже это. Но мина взорвалась не там, где вы рассчитывали, и Манжула уцелел. Тогда вы с Терещенко — Рукавичкой по прозвищу— едете в Одессу. Через сестру Манжулы узнаете, что тот затаился в совхозном поселке вблизи от Николаевской трассы. Отправляетесь туда, выбираете удобный наблюдательный пункт в роще. Думали, вас никто не видел, однако, может, припомните, местные мальчишки забежали туда случайно. Кстати, протокол опознания Терещенко вот тут, — похлопал ладонью по папке. — Увидев, что Манжула идет к морю, вы с Терещенко последовали за ним, потом вместе поднялись на крутой берег и сбросили Манжулу на прибрежные камни.

Хаблак остановился, глядя в глаза Бублику — темные, наполненные ужасом. Ожидал, что тот взорвется гневом, но Бублик сказал на удивление спокойно:

— Вы все хорошо, даже очень хорошо придумали. Но не сходятся у вас концы с концами. Ну скажите, для чего мне и Терещенко этот Манжула? Подумаешь, какой-то одесский снабженец — ну зачем нам его убивать?

— Ох, Галинский, Галинский! — покачал головою Хаблак. — Как вы все же недооцениваете милицию. Все вам кажется: вы самый умный, никто не изобличит вас, комар носа не подточит… А я знаю даже вашу подпольную кличку — Бублик, вот кто вы. Может, рассказать, как и с кем продавали листовой алюминий? О вашей преступной корпорации с Манжулой и Президентом? О том, как убегали вы недавно от меня в селе Соколивка под Косовом? Увидели, что мы задержали Волянюка, когда он привез продавать алюминий, и дали деру…

Бублик покраснел так, что казалось, его разобьет паралич.

— Воды, — попросил, — дайте мне воды… — Выпил жадно, зубы стучали о стакан. Не поставил его на стол, сжал так, что Хаблак подумал: сейчас раздавит и поранит руки осколками. Майор забрал стакан, тоже захотелось воды, но пить после Бублика было противно, другого же стакана не было под рукой — облизал сухие губы и спросил:

— Так что скажете, Бублик?

— Я не убивал, — ответил тот жалобно. — Все, что хотите, но не убивал. Я шел впереди. Манжула — между нами, и Рукавичка сначала ударил его, а потом столкнул. Тропинка там, вы же видели, над самым обрывом, а Рукавичке силы не занимать, столкнул — и все. — Он снова положил руки на колени, сжав их пальцами. Вдруг поднял на Хаблака удивленный взгляд и сказал: — Вот оно что! А я считал: спекуляция рубашками… Еще поразился — такие уважаемые люди, майор милиции, и два десятка паршивых рубашек.