Алексей Биргер - Похоронное танго (Богомол - 6)

Интересно, что это было такое, что "таджичка" умыкнула? Во-первых, что-то очень узнаваемое, во-вторых, что-то очень ценное. Типа той косметики, которую я видел.

Или - ещё вариант - сама "таджичка" выложила под пытками про всех людей, с которыми дела вела.

Но если они теперь окружение "таджички" мелким гребнем прочесывают, то, значит, и на Ирку наехали, и на Генку Шиндаря. И можно многое на них валить, с них уже не убудет.

Вот приблизительно такие мысли у меня крутятся. А Колька Смальцев уже тут возвращается, большие тяжелые сумки волочит.

- Да оставь ты ружье! - говорит Николай Константину, который так и стоит у двери с ружьем в руках и, разинув рот, наблюдает за всем происходящим. Еще бы, такие лихие повороты совершаются! - И помоги матери на стол накрывать. Знатных гостей и принимать надо знатно.

И, значит, из одной сумки появляются пятнадцать бутылок хорошей водки - пятнадцать, это ж обалдеть можно! - а из другой всякая фирменная жратва: тут тебе и ветчинки с копчеными колбасками, уже в упаковочку и в нарезку, и сыры всякие, тоже ломтиками нарезанные и запечатанные, и банки заграничной селедки в винном соусе, и коробка большая пластмассовая, которая чем-то вроде термоса оказалась, как её открыли, так из неё шашлычный дух повалил, и шашлык (я так прикинул, килограмма четыре в такую коробку входит) оказался совсем горячим, выходит, держит она температуру, коробка эта. И многое другое, чего я в жизни не пробовал и даже по названиям не знаю. Про лимоны-апельсины я уж не говорю.

Я так и сижу, обалделый, а Зинка с Константином хлопочут, стол в комнате накрывают. С посудой у нас плоховато, но у этих и посуда оказалась своя: все эти пластиковые тарелки, стаканы и вилки с ножами, пачками в целлофан запечатанные. А Владимир смеется:

- Вы не думайте, мы не всегда такие запасливые. Просто думали сегодня на природе отдохнуть, да не сошлось.

А я за Горбылкиными краем глаза слежу - и вижу, что даже такой стол им не очень-то в радость. Выходит, прав я: сцапали их и держат за яйца, и они не чают, как из этой передряги вырваться, навроде моего. А что Виталик Горбылкин тоже угрозы выкрикивал, так это он перед крутыми пытался выслужиться: вдруг отпустят, за то, что он такой хороший?

В общем, расселись мы в итоге вокруг стола, все малость напряженные мне показалось, что даже в городских напряжение чувствуется, а в Чужаке и Смальцеве оно точно есть, о прочих, меня включая, и не говорю, и Николай первый стакан поднял:

- Ну, будь здоров, Яков Михалыч, со знакомством! И всему семейству твоему здравия желаю!

Выпили мы, и, как в желудке опять затеплилось, так тут и надежда теплиться стала: выходит, очень я им нужен, раз они меня так обхаживают. Может, не только пронесет, но и ещё деньжат подзаработаю?

А со второго стакана опять внутри засвербило: вот, сижу я с людьми, которые молодую девку зверски замучили, глазом не моргнув, и за которыми неизвестно, какие ещё дела числятся такого рода, и здравия им желаю, как и они мне, так ведь, взбреди им что в голову, они сразу после очередного стакана милость на гнев вновь сменят и вырежут нас всех как цыплят... А Владимир ко мне наклоняется и тихо спрашивает:

- Так куда ты девку спрятал, а?

Я в этот момент какую-то особую колбаску пробовал - так кусок колбасы и повис у меня изо рта, когда я застыл после этого вопроса. А он, увидев это, хлопнул меня по плечу:

- Ладно, дожуй, после следующего стакана ответишь.

И вместе мы с ним по стакану хватанули, отдельно от всех. Только Николай, вижу, на нас посматривает, интересуется, настала пора вступать ему в разговор или нет.

Зинка и Константин, вижу, малость расслабились. Они ж так понимают, что меня эти проблемы не касаются, раз от меня только и требуется, что одним бандюгам на других указать. А я никак в толк взять не могу, почему они меня потчуют, почему за глотку не возьмут да не тряхнут. Может, лишнего шума не хотят? Все равно, скажу я вам, слишком жирно для меня получается. Что я за важная персона такая, которую нужно заморскими деликатесами упихивать? Или - другое сравнение мне в голову пришло - может, я нечто вроде гуся или борова, которых к зиме надо самым лучшим откармливать, чтобы, когда зарежут, мясо получше было? Вот сейчас вытрясут они из меня, что им надо - и прощай вся любовь, под нож меня, ровно того борова или гуся.

А, ладно, думаю, двум смертям не бывать, одной не миновать, так уж гульнем напоследок!

- Константин! - крикнул я. - Сбегай к Лехе за гармонью, только его самого сюда не води, даже если очень настаивать станет!..