Алексей Биргер - Смерть воды и огня (Богомол - 2)

Пока Студнев говорил, Акличаг продолжал постукивать в свой бубен и встряхивать его, чтобы позвякивали подвязанные к нему колокольца, и этот тихий перезвон сопровождал всю речь Студнева, незаметно укрупняя каждое слово, придавая каждому слову особые весомость и смысл. Странные, завораживающие ритмы прорывались сквозь слова, созревали за ними, как кукурузный початок в шелухе. И, когда Студнев смолк и остался только бубен - это было так, будто шелуха с ритмов спала, будто их початок засверкал золотом каждого зернышка, и это золотое звучание стало заполнять все вокруг. Акличаг кружил по студии, то медленней, то быстрее, и бубен соответственно звучал то робко и прерывисто, то уверенно и часто, дробным звоном, за которым присутствующим почудилось нечто настолько варварское и первобытное, что они невольно поежились.

И лицо Акличага изменилось. Казалось, он не видит ничего вокруг, чутко прислушиваясь лишь к неразличимым для остальных дальним откликам на его бубен, жадно ловя самый слабый отклик. Казалось, не он управляет бубном, задавая ему чередующиеся ритмы, а бубен управляет им, заставляя двигаться то медленней, то быстрее, в такт тем ритмам, которые возникают в нем ниоткуда - во всяком случае, не по воле Акличага. Бубен казался ожившим, будто весь дух Акличага в него перешел, а сам Акличаг - куклой, которой этот дух теперь управляет.

Студнев украдкой поглядел на экстрасенса. Тот заметно напрягся, пальцы его рук легли на подлокотники кресла - ему, уважаемому гостю, предоставили одно из двух кресел с подлокотниками, а не стул - всем телом он подался вперед, и его лицо стало ещё бледнее, чем раньше. Тренированным глазом Студнев различал напряжение и в Акличаге - напряжение, не заметное никому другому.

На лбу экстрасенса выступила испарина - и стала быстро подсыхать. Студнев поглядел на руки экстрасенса. Из-под пальцев ползли по подлокотникам крупные капли пота - ползли и на удивление быстро подсыхали. А потом... было ли это реальностью, игрой света или просто фантазией самого Студнева, безгранично верившего в способности Акличага и потому "увидевшего" то, что на самом деле не происходило, но Студневу померещилось, что легкий пар, в который обращается влага, складывается в воздухе, где-то у правого плеча экстрасенса, в туманные очертания, в слабый призрак, похожий наполовину на птицу, наполовину на обезьяну - даже при всей невесомой прозрачности очертаний Студневу на мгновение увидел, до чего жутко и уродливо это существо. А потом Акличаг быстро завращался на одном месте, раскачиваясь при этом из стороны в сторону, запел в лад встряхиваемому бубну, и это существо окончательно растворилось в воздухе, будто вспорхнуло с плеча экстрасенса и исчезло.

Привиделось это Студневу - от большого желания увидеть очередное чудо, сотворенное его учителем - или нет, но, во всяком случае, именно в этот момент по студии пронесся легкий вздох облегчения, как бывает, когда атмосфера очищается, когда исчезает из неё нечто гнетущее и стискивающее грудь. Присутствующие недоверчиво переглядывались между собой - откуда вдруг взялось это удивительное чувство легкости, почти освобождения от земных пут?

Акличаг стал вращаться все медленней и медленней. Полностью покоренная публика ловила каждое его движение, затаив дыхание. Экстрасенс, оторвав ладони от подлокотников, разглядывал их с недоумением, даже с испугом. Видимо, его потрясла их непривычная сухость, и теперь он гадал, не без страха, вернется к нему то, что он считал своим даром.

Акличаг остановился. Выждав несколько секунд - не ради аплодисментов, которые были бы здесь неуместны, а ради того, чтобы глаза зрителей привыкли к состоянию полного покоя, в которое вернулась его фигура - он повернулся и исчез в своем закутке. Тут только все задвигались, заговорили негромко, кто-то прокашлялся, кто-то обратился к Студневу с вопросом. Но Студнев, отмахнувшись - мол, все вопросы на потом - заспешил в закуток Акличага.

Акличаг неспешно переодевался в костюм европейского покроя, складывая всю шаманскую амуницию в большую наплечную сумку. Шаманский грим с лица он уже стер.

- Этот человек... он и правда имеет дело с водой, - сообщил Студнев. Экстрасенс. Нечто вроде заговоров на воду, с которой он на "ты". Но я видел, как здорово вы его победили.

- Не я его победил, - возразил Акличаг, - а та природа, которую он пытается исказить. И он не на "ты" с водой. Точнее, он "тыкает" ей, как рабовладелец рабыне, но "ты" с её стороны не признает. Когда человек на "ты" с любой стихией, то все равно, к какой стихии он больше принадлежит он все равно будет нашим союзником. А вот когда он начинает подчинять себе стихию, он начинает сеять зло, потому что искривляет естественные пути вещей. Он силен, но я все-таки сумел помочь стихии воды избавиться от рабства.