Фридрих Незнанский - Принцип домино

— Не будь ханжой, — хмыкнул Вадим. — Возрадуйся! Говорят, благодаря ей ваш ТВТ резко повысил свой рейтинг именно среди прыщавых пэтэушников. А это повысившиеся доходы от рекламы жвачки и презервативов и весомая прибавка к твоей зарплате. Прибавили или еще нет?

— Только обещает… — туманно ответил Антон.

— Надо было тебе самому ее трахнуть, — посочувствовал Вадим. — Тогда ты все увидел бы в другом свете… Нет, представь себе эту картину: десятки тысяч тинейджеров по всей России одновременно занимаются онанизмом, глядя на телку Эдика Белявского по телевизору. В результате падает число групповых изнасилований и абортов среди учащихся средних и высших учебных заведений.

— Хорош зубоскалить, — обиделся Антон. — Что-то ты сегодня больно веселый. Ты в курсе, что наши фарцовщики там порешили?

— Как всегда, что-нибудь судьбоносное.

— Зря смеешься. Я только сегодня разговаривал с

Димулей, и он был как никогда со мной приветлив. Не нравится мне это.

— Кончай, — отмахнулся Вадим. — В кои-то годы собрались наши одуванчики. Лет двадцать прошло, как это было в последний раз. Вспомнили старое. Прослезились. Потом утерлись и решили назло всем продемонстрировать на форуме-симпозиуме свою былую сплоченность и единство перед лицом международных магнатов. С чего ты взял, что нас с тобой это касается каким-то боком? Только потому, что у вас там образовался этот любовный четырехугольник, в который ты не вписался?

— Сегодня с тобой невозможно разговаривать, — торопливо сказал Антон. — Позвоню в другой раз.

Он отключил сотовый, поскольку успел заметить на одном из мониторов, перед которыми он сейчас сидел, метнувшуюся тень.

В имении босса видеоглазки наблюдения были установлены по периметру всей территории.

Он переключился на внутренние покои коттеджа, там было пусто. Хозяева находились на пляже Моск-вы-реки, причем туда же собирались пойти и Юля с Сашей, который с недавних пор был освобожден от всех дежурств.

Антон спустился в коридор, прошелся по мягкому ворсу паласа вдоль дверей хозяйских спален. Все пока было тихо. Он остановился возле дверей Юлиной спальни и прислушался. Затем приложил ухо к двери. Услышал едва различимый скрип постели и чей-то торопливый, неразборчивый шепот, перебиваемый стоном. Он приник ухом к двери.

— Еще, еще… Быстрее, Сашенька, миленький, быстрее… Они могут вернуться… еще, еще… хочу…

Антон крадучись вышел во двор. Увидел издали Белявского и Ангелину, — в халатах, с полотенцами на плечах, которые неторопливо приближались к своему участку, разговаривая с какой-то парой.

Пригнувшись, Антон прошел под приоткрытыми окнами других спален, пока не остановился под тем самым, откуда только что доносился горячий шепот восходящей звезды российской эстрады. Сейчас там было тихо.

Немного приподнявшись, он заглянул вовнутрь и снова присел.

Два юных загорелых тела лежали там, обессилев, на широкой кровати поверх смятых простыней.

— Ну все, — сказала она. — Иди, сейчас припрутся. С кухни чувствуешь, какие запахи? Можно часы проверять…

— Черт сними… — потянулся Саша. — Надоело все.

— Потерпи… Недолго осталось. Думаешь, мне нравится? Тошнит прямо, особенно по утрам. Я вчера еще несколько тысяч отложила… Он мне на норковое манто дал. На квартиру есть, соберем на машину и пошлем их всех… Иди уже, — продолжала она. — Чего ты ждешь? Пора привыкнуть: эта старая блядь обедает по часам. Ей диетолог велел.

— Не такая уж она старая… — сказал он, надевая джинсы.

— А я говорю: старая сука! И грымза. Что, понравилась? Знойная женщина, да? Кстати, хотела спросить: они берут тебя в Швейцарию?

— Вроде берут… — Он уже натянул футболку. — А может, и нет… Какая разница?

— Мне он почему-то ничего не говорил… Так это он тебе сказал или она?

— Какое имеет значение, не понимаю?

— Ну как… если тебя берут, то смотря в каком качестве. Если Эдик сказал, значит, полетишь с ним как его охранник, если сказала она, то как ее хахаль.

Он промолчал. По донесшемуся глухому топоту можно было понять, что, по-видимому, он уже надел кроссовки.

— Ну, я пошел.

— Подожди… Антон ведь тоже туда летит.

— С чего ты взяла?

— Сама слышала… Эдик у меня вчера утром был, когда мадам ездила с тобой к массажисту. Я немного кобенилась, сказала, будто плохо себя чувствую… еле отбилась. И тут позвонил этот Антон… Терпеть его не могу! Когда только он от него избавится. Такой злой… Смотрит, как волк. Ты с ним поосторожнее.