Фридрих Незнанский - Принцип домино

Отойдя в сторону, Игорь некоторое время наблюдал за ней, удивляясь, как между соболезнованиями вдова успевала одернуть и сказать нечто строгое дочке. Девочка, похоже, ее не слушала. Она была единственной среди присутствующих, чей потерянный вид свидетельствовал об ее искреннем переживании по поводу гибели отца.

Времени от времени прекрасная вдова обращалась с чем-то к Давиду Саркисяну,» и тот сразу отдавал неслышные распоряжения каким-то юнцам в черных костюмах.

Среди присутствующих ходили слухи, будто Дави-дик уже занял кабинет, а возможно, и постель покойного.

Выслушав нескольких ораторов, говоривших примерно одно и то же о несгибаемом мужестве Быстрова, павшего на поле брани за свободу слова, наряду с другими честными журналистами, Игорь позвонил Макарову домой. Там никто не отзывался. Видимо, он уже выехал и, судя по времени, должен был находиться на пути в Генпрокуратуру, где их ожидали.

Игорь вез с собой собранные ими материалы, ибо только вчера они закончили наконец эту треклятую работу.

Целую неделю они вместе с Макаровым искали, не отрываясь от компьютера, банки и фирмы, продававшие в последнее время российские долговые обязательства. Звонили и посылали факсы и электронные письма знакомым Макарова, банковским специалистам по менеджменту и мониторингу здесь в Москве и за границей, и находили с их помощью новые контакты и справки, позволившие им наконец составить законченную картину уже осуществляемой финансовой аферы Разумневича.

Померанцева ему пришлось ждать около получаса. Испуганная Зоя на вопросы не отвечала, только показывала глазами на потолок.

Наконец Валерий прошел в кабинет, ни на кого не глядя, упал в кресло и с минуту так сидел, прикрыв глаза.

В его ушах звучал срывающийся голос Анисимова, а в глаза навязчиво лезли красные пятна на его трясущемся лице.

Оказывается, суд приговорил Абрикосова по статье 159 УК по максимуму — к десяти годам с конфискацией имущества. И в последнем слове обвиняемый впал в истерику и стал кричать, что старший следователь по особо важным делам Генпрокуратуры Померанцев и следователь ГУВД Королев обманом заставили его дать показания против чиновника из Министерства финансов Вячеслава Понятовского, пообещав, что за помощь следствию его подведут под условный приговор.

«Вы что себе позволяете?! — кричал Анисимов. — Вы совершили должностное преступление, самостоятельно, никого не поставив в известность, без должной юридической процедуры, пойдя на сделку с преступником! Вы подорвали престиж и репутацию всей нашей прокуратуры!» — «Преступник — Понятовский, — спокойно отвечал Померанцев. — И стоящий за ним Разумневич. И мы это докажем…» — «Вы что, с луны свалились, вы в самом деле думаете, что это вас как-то оправдает, даже если это докажете? Победителей не судят, так, что ли? Судят, и еще как! А пока что я отстраняю вас от расследования! А ваши доказательства — мне на стол, если там что-то есть, кроме выбитых из Абрикосова показаний». — «Хорошо, я подам на увольнение. Кому мне сдать дела?» — «Пока не знаю, буду говорить с генеральным, но за этим дело не станет». — «Я сегодня же вам передам…»

Померанцев рассеянно перелистал страницы расследования, глядя на названия банков, наконец поднял глаза на Игоря.

— А где сам Евгений Матвеевич? Вы же собирались приехать вместе?

— У него проблемы с давлением, с утра ждет медсестру, чтобы сделать укол, а она задерживалась… Договорились, что он приедет прямо сюда… Так что скажешь? Мы должны как-то отреагировать?

Померанцев ответил не сразу. Он рассеянно смотрел в окно, за которым порхал тополиный пух.

— Кажется, вас с Евгением Матвеевичем можно поздравить. Это уже законченное расследование. Даю гарантию, Разумневич вас за клевету не притянет.

— А что собираешься с этим делать? — спросил Игорь, кивнув на принесенные бумаги. — Ты будешь их кому-то показывать?

— Придется, — сказал Валерий. — Сначала Анисимову. Но сперва сниму копии для Меркулова, посмотрит, когда вернется. Но и он в нынешней ситуации не все может… Ты же видишь, что происходит… Сначала убили Быстрова, не позволив мне его допросить, как подозреваемого. Теперь мне нужно срочно арестовать и допросить шефа безопасности Вадима Морозова, но, если я хотя бы заикнусь об этом, те, в чьих руках его жизнь, узнают о реакции моего начальства одновременно со мной.

— И ты говоришь об этом вслух? — Игорь поразился горечи его тона.