Фридрих Незнанский: Честный акционер

— Так и запишем, — кивнул следователь. — Следующий вопрос. Вы были вчера вечером в своем кабинете?

— Во сколько именно?

— Между семью и девятью часами.

Берлин уверенно покачал головой:

— Нет. Я уехал из офиса в полседьмого. Это точно. Если не верите, спросите мою секретаршу.

— Я уже спрашивал. Она утверждает, что вы отпустили ее в шесть часов, — а сами остались в кабинете.

— Ну правильно, — энергично подтвердил Берлин. — Отпустил. А сам задержался еще на полчаса. Мне нужно было доделать кое-какие дела.

— Кто-нибудь видел, как вы уходили из офиса в полседьмого?

— Понятия не имею. Я, по крайней мере, никого не встретил.

Следователь вздохнул:

— Ясно. И чем вы занимались потом?

По губам бизнесмена пробежала усмешка:

— Отдыхал после тяжелого трудового дня. Так же, полагаю, как и вы.

— Где именно отдыхали?

Берлин поднял руку и задумчиво почесал пальцами тонкую переносицу.

— Ну сначала я поехал в ресторан… А сразу после ресторана — домой.

— В ресторане, значит. — Пожилой следователь лукаво приподнял седую бровь. — Ну-ну. Один отдыхали или с подругой?

— Ни то и ни другое, — холодно ответил ему Берлин. — Я был в ресторане с женой.

— Ах да, извините, — «спохватился» следователь. — А название ресторана не скажете?

— Да ради бога. Ресторан «Зеленая лагуна». Это недалеко от нашего дома.

— И надо полагать, вы часто туда заходите?

— Бывает. Иногда.

— И надо полагать, оставляете щедрые чаевые?

— Да уж не скуплюсь. А к чему эти вопросы?

— Если вы часто заходите в этот ресторан, значит, официанты и менеджеры ресторана должны знать вас в лицо. Все-таки — постоянный клиент. К тому же — щедрый!

Берлин пожал плечами:

— Об этом лучше спросить у них.

— Спросим. Обязательно спросим. — Следователь склонил голову набок и по-птичьи покосился на Берлина. — Как вы думаете, официант или менеджер могут подтвердить ваши слова? О том, что вы были в ресторане в восемь часов вечера?

— А я почем знаю? Зал в ресторане большой, к тому же там всегда полумрак.

— Но вы ведь расплачивались с официантом. Значит, он должен вас запомнить.

— Если не страдает склерозом, то запомнил.

— Мы это проверим, — сказал следователь и сделал быструю пометку у себя в блокноте. Затем снова поднял взгляд на Берлина. — Во сколько вы покинули ресторан?

Бизнесмен подумал и ответил:

— Мы с женой ушли в девятом часу. Точнее сказать не могу, я не смотрел на часы.

— И после этого направились домой?

Берлин кивнул:

— Именно так.

Некоторое время следователь разглядывал бизнесмена с таким видом, словно изучает экземпляр какого-то диковинного животного. Берлин спокойно выдержал его взгляд.

— Борис Григорьевич, — вновь заговорил следователь, — прокуратура сейчас ведет дело вашего коллеги — Михаила Храбровицкого. Не знаю, в курсе ли вы, но отделы, которыми руководили погибшие генералы, занимались как раз делом Храбровицкого.

— Вы думаете, это как-то связано?

— Не только я. Все так думают. Уверен, что сегодняшние газеты только об этом и будут писать. Помнится, после того как Храбровицкого арестовали, вы громко и эмоционально заявили о своей готовности все отдать за свободу Храбровицкого. Некоторые средства массовой информации тогда восприняли это как предложение сделки.

Берлин небрежно дернул плечом:

— Это их проблема, а не моя.

— Не уверен, — с мягкой полуулыбкой возразил следователь. — Вы тогда говорили, что сделаете все, чтобы Храбровицкий оказался на свободе. Что вы имели в виду?

Поняв, куда гнет старик, Берлин нахмурился.

— Ничего конкретного, — негромко ответил он. — Это просто слова.

— Гм… — Улыбка следователя стала еще мягче и еще загадочнее. — Нужно быть осторожнее со словами, Борис Григорьевич. Вы ведь не дурак и понимаете, что мы не можем не связать те ваши слова с нынешним покушением. Ведь именно по инициативе одного из погибших — госсоветника юстиции Казанского — Храбровицкий был задержан и посажен в СИЗО.

— Думаете, за это я его и убил? — насмешливо спросил Берлин.

И тут с лицом следователя произошла разительная перемена. Его улыбка вмиг улетучилась. Старик поджал губы, холодно прищурился и заговорил с бизнесменом резким, неприятным голосом:

— Послушайте, господин Берлин, хватит валять дурака. Этим вы только усложняете свою жизнь. Чистосердечное признание…

— Облегчает наказание? — перебил его Берлин. — Слышал. И непременно бы признался, если б было в чем.