Алексей Биргер: Тайна утопленной рамы

- Мы прямо сейчас и бежим собираться! - сказал мой братец, едва мы закончили работу.

- Сперва мы пообедаем, - чуть охладил его пыл отец. - А после обеда вы спокойно соберете все, что вам надо.

Гришка-вор к обеду остаться отказался. Объяснил, что у него ещё много дел, а ведь от причала, где он ставит свою моторку, до его деревни - сорок минут на автобусе.

- Пока приеду, соберусь, да назад - как раз уложусь тык в тык, сказал он.

Впрочем, он редко когда оставался к обеду - мне кажется, стеснялся.

За обедом Ванька болтал, не умолкая.

- Вот здорово! - говорил он с набитым ртом. - Нам, наверно, надо взять, кроме наших удочек, по термосу и флакончик, с этой жидкостью против комаров, ведь ночью на воде их тьма-тьмущая!.. И, как ты думаешь, папа, брать нам донные удочки, или донная рыба будет плохо сейчас клевать?..

- Какая донная рыба? - усмехнулся отец. - Сом? Так они по сто килограмм весом бывают. Если такая тварь клюнет, то ещё неизвестно, кто кого перетянет!..

- И вообще, помолчи немного, - сказала мама. - А то подавишься. Смотри, у тебя изо рта куски падают, и вместо слов у тебя все равно выходит только какое-то сдавленное "бу-бу-бу"!

- Я... - начал было Ванька, известный спорщик и упрямец, но тут во дворе громко залаял Топа - тем своим басовитым лаем, от которого все кошки на десять километров в округе падали с крыш.

- Кто там? - мама встрепенулась. - Гости, что ли?

- Похоже, что гости, - сказал отец, вставая из-за стола и подходя к окну. - Кто-то из друзей, кого Топа знает... Он лает не злобно, а скорее приветствуя... Так и есть! Егоровы! Готовь ещё три прибора...

Мы с Ванькой переглянулись. Дядя Сережа Егоров был давним другом отца, его однокурсником по биофаку - и жизнь у них сложилась похоже. Дядя Сережа долго работал в центре по изучению пушных животных - этот научно-исследовательский центр, целое хозяйство со многими лабораториями и бесчисленными вольерами, находился где-то в Подмосковье. Потом, из-за всех кризисов, этот научный питомник остался практически без денег и без нормального снабжения. Дядя Сережа не мог глядеть, как животные просто мрут от голода - и никак не мог взять в толк, почему эти зверушки с ценнейшим мехом никому не нужны. Он выкупил за гроши самых слабых норок, песцов и хорьков - "доходяг", про которых считали, что они все равно уже не жильцы и на занятые деньги завел собственное пушное хозяйство. Поскольку он был отличный биолог, блестящий специалист по пушным зверям, у него ни один зверек не умер, все выжили, окрепли и дали многочисленное здоровое потомство. В этом потомстве дяде Сереже удалось добиться такого качества меха, какое редко встретишь, и его соболи и ласки пользовались спросом не только на московских предприятиях по пошиву шуб и шапок, но и за границей. Дядя Сережа со своей женой, тетей Катей, и дочкой Фаиной (все мы звали её Фантиком) частенько приезжали к нам в гости. Фантику было одиннадцать лет то есть, она была на год младше меня и на два года (вернее, на полтора) старше Ваньки, и все вместе мы составляли "неплохую компанию", как выражались взрослые. Впрочем, когда мы их допекали, они выражались чуть иначе. "Какие дикие у нас дети! - говорили они. - И их банда - это настоящий Союз Диких!" Это прозвище нам очень льстило, и мы уже давно постановили, что создаем тайную организацию, которая будет называться Союз Диких и в которую абы кого мы принимать не будем - только после строгого обсуждения и голосования!

Нам нравилось, когда приезжали Егоровы. Даже Ваньке, несмотря на то, что у него были свои сомнения в правильности того дела, которым занимается дядя Сережа. Из Ваньки подрастал яростный защитник прав животных, убежденный, что завалить дикого кабана на ветчину - это одно, а резать ради шкурок зверей, которых сам вырастил - это совсем другое. Это, мол, чуть ли не предательство по отношению к тем, для кого ты с рождения стал главным защитником и другом, и вообще безобразие. Поэтому иногда Ванька посматривал на дядю Сережу несколько косо, а один раз мне с трудом удалось удержать братца и предотвратить скандал, который он собирался устроить Фантику. Вообще, кто знает, мой братец был ещё тем взрывоопасным устройством - если он обижался, терял голову и впадал в ярость, то легче было убежать и спрятаться от него, чем пытаться его образумить.

Но, повторяю, даже Ванька, при всех его заносах, бывал рад приезду Егоровых и всегда с удовольствием присоединялся ко мне и Фантику во всех делах и затеях. Однако тут нам в головы пришла одновременно ужасная мысль: сейчас нам объяснят, что неприлично бросать гостей, что Фантиком надо заниматься и развлекать её - а значит, ночной выезд на рыбную ловлю сегодня отменяется!