Алексей Биргер: Тайна утопленной рамы

Он заранее снял все размеры с балюстр балкона, срисовал их резьбу, посчитал, сколько надо заменить, и в то утро привез восемь новеньких, идеально выточенных балюстр, и теперь помогал отцу устанавливать их взамен совсем развалившихся. Мы с Иваном были "на подхвате" - если где надо было что придержать или заранее выдрать старый проржавевший гвоздь, то это делали мы.

Солнце светило с другой стороны дома, балкон закрывала приятная прохладная тень. Работа шла весело и быстро, мы продвигались от одного конца балкона к другому, болтая о том и о сем, и прошли, наверно, две трети перил, когда Гришка сказал:

- Да, слышь, Семеныч, не доходило до тебя, что по деревням опять скупщики икон появились?

- Скупщики икон? - отец удивленно вскинул брови. - Я думал, в наших краях уже и скупать-то нечего.

- Выходит, ещё может чего-то найтись! - усмехнулся Гришка. - Они и ко мне подкатывались - не знаю ли я, кто готов по дешевке иконы сплавить.

- Почему они именно к тебе обратились? - спросил отец. - Из-за старой твоей репутации?

Мы с Ванькой жадно слушали, и даже забыли про старый гвоздь, который следовало удалить, прежде чем отец пройдется по этому месту рубанком.

- Навроде того, - ответил Гришка. - И ещё потому что я многих знаю. Ко мне до сих пор за советом идут, если надо что барыгам побыстрее продать. Вот, только на днях был случай, как раз с иконой. Есть мужичонка один, он у нас в цехе прибирается да ещё время от времени всякую подсобную работу выполняет. Пьющий, в общем, мужичонка. И спрашивает он у меня, не знаю ли я, кому можно икону продать. Хорошая, говорит, икона, семнадцатого века. Я поинтересовался осторожненько, откуда она у него - мне ж, понимаешь, Семеныч, с любыми сомнительными вещами и за версту иметь дело нельзя. Сцапают, скажем, мужичка, да узнают, что именно я дал ему наводку, куда краденую икону сбыть, пусть даже и не зная, что она краденая - меня ж на всю катушку укатают за соучастие, припомнив старые грехи. Но этот мужичок заверил меня, что все чисто, у него бабка старая умерла, и икона её, из поколение в поколение передававшаяся. Он, мол, давно на эту икону покушался, но бабка ни в какую - святыня для неё семейная, и все тут! А теперь, после её смерти, у него вроде как и руки развязаны.

- И сколько ж он хотел за икону? - поинтересовался отец.

- И я то же самое спросил! - охотно откликнулся Гришка. - Он почесал в затылке и говорит: "Много, очень много. Я ж понимаю, что икона ценная. Меньше, чем за семьсот рублей не отдам".

Отец насмешливо присвистнул.

- "Очень много"! Да для икон семнадцатого века даже самый скромный счет на многие тысячи идет, так?

- Все так, - ухмыльнулся Гришка. - Но ведь этот мужик в других категориях мыслит. Бутыль самогона - десять рублей, а кое-где и по восемь сторговаться можно. Чуть не сто бутылок самогона выходит - это ж почти до Нового года можно жить себе в удовольствие!

- И что ты ему ответил? - спросил отец.

- Посоветовал к отцу Василию обратиться, - сообщил Гришка. Отец Василий - это был наш местный священник, человек редкой энергии и доброты. Отец иногда, добродушно посмеиваясь, говорил ему: "Ну, вы, батюшка, прямо полковой поп! И грехи замолите, и под огнем не сробеете!" "Все верно! - в тон отцу отвечал отец Василий. - Только не полковой, Семеныч, а партизанский. Потому что все, что я делаю - сплошная партизанщина!" "Партизанщиной" отец Василий называл организацию бесплатных обедов для бедствующих пенсионеров, сбор одежды для детей из "трудных" семей и прочие подобные дела. - Я, значит, сказал мужичку, что, надо думать, отец Василий деньги достанет, а икона при этом в должные руки попадет, не к спекулянтам каким-нибудь. Все-таки, говорю, если для твоей бабки это святыня была, так уважь её волю, чтобы икона в дурные руки не попадала. А то, говорю, ты ведь знаешь, нарушать волю покойничка - это себе в убыток бывает. Он и согласился...

- И был он у отца Василия?

- Нет, - ответил Гришка. - Через два дня, когда он опять появился, я спросил у него, как у него с иконой. "Да никак! - ответил с досадой. Сеструха с мужем из своей Твери мигом примчались - мол, мы тоже наследники и без нас бабкино имущество продавать нельзя. Ни единой мелочи, говорят, трогать не смей, пока мы с тобой все официально не поделим, кому что. Так что икона, можно сказать, арестована." Ну, и попросил, конечно, пятеркой его выручить.

- Выручил? - спросил отец.

- Выручил, - хмыкнул Гришка. - Он ведь и ещё придет. А как до двадцати рублей долг набежит, я его отработать заставлю. Часть огорода мне перекопать, или что там. Он ведь в соседней деревне живет.