Фридрих Незнанский: Тузы и шестерки

— Это катастрофа! Это позор! Это… Я не знаю, как это назвать!

— Вы уже назвали, — примирительно заметил Денис Грязнов. — Катастрофа и позор. Значит, вы только вчера прилетели из Индонезии?

— Не я, а он!

Денис беседовал с двумя почтенными, пожилыми джентльменами, одного взгляда на которых было достаточно, чтобы понять — оба они принадлежат к миру науки. Оба были профессорами, только один — московским, а другой — швейцарским. У русского была роскошная седая шевелюра, швейцарец был лыс как коленка. У русского На кончике носа были очки для дальнозоркости — стеклышки без оправы, с одними дужками, швейцарец носил контактные линзы. У жизнелюбивого русского живот выпирал как баскетбольный мяч, швейцарец был сухопар и жилист. Русский горячился и даже немного брызгал слюной, в то время как швейцарец был холоден и невозмутим. Вполне можно было подумать, что беда стряслась с русским ученым, в то время как дела обстояли ровно наоборот.

Денис прекрасно знал немецкий, и это спасало положение, он мог напрямую общаться со швейцарцем, поскольку именно он являлся его клиентом, русский же ученый был коллегой швейцарца, другом и проводником по Москве. Швейцарец вообще не собирался задерживаться в России, но обстоятельства, кажется, теперь вынуждали его это сделать. Переждав экспрессивный пассаж своего московского приятеля про катастрофу и позор, швейцарец сказал:

— В Древнем Риме верили, что бабочки произошли от цветов, оторвавшихся от растений.

— Красиво, — оценил Денис.

— Красиво, — подтвердил иностранец, — и не так фантастично. На взгляд обывателя, бабочка — это такая привычная субстанция, то, что от земли далеко не отрывается. А между тем бабочки — существа воздушные в буквальном смысле, и они могут преодолевать большие расстояния сродни перелетным птицам.

Денис не поверил своим ушам:

— Перелетные бабочки?!

— Да-да. Классический пример перелетной бабочки — монарх. Осенью и весной совершает дальние путешествия. Осенью из Северной Америки летят на юг, пролетая три тысячи километров. Зимуют в Мексике, Флориде, на Кубе и Багамских островах. В Калифорнии их показывают туристам как особую достопримечательность. Там установлен штраф пятьсот долларов за каждый брошенный в монархов камень и за любой другой нанесенный им вред…

— Как это камнем можно в бабочку попасть? — не поверил Денис.

— Не умничайте, молодой человек, и слушайте! — раздраженно сказал второй профессор, русский.

— …Обычно бабочки сидят неподвижно. Лишь когда солнце начинает припекать, неохотно переползают в тень. К весне, однако, они оживляются, начинают обращать внимание на местные цветы и постепенно откочевывать на север. По дороге монархи размножаются. Отложив яйца на молочае, погибают. Молодое поколение продолжает движение на юг на зимовку и устраиваются там на тех же деревьях, что и их родители.

— Вот это связь поколений, я понимаю, — оценил Денис.

— Самое главное качество, как вы уже поняли, это умение преодолевать большие расстояния. Монархов сотни раз находили в Европе…

— Там во все времена было много всяких монархов, — снова не удержался Денис.

— Бабочек! — подчеркнул швейцарец. — Их ловили даже в море за триста километров от берегов Англии. Они уже прижились на Азорских и Канарских островах. Новые страны они «завоевывают» и к западу от Америки. В тысяча восемьсот пятидесятом году монарха впервые увидели на Гавайях. Уже через десять лет он объявился в Новой Зеландии, потом — в Австралии. Так и пошло…