Фридрих Незнанский - Тузы и шестерки

— До самой Индонезии? — спросил Денис.

Профессора синхронно кивнули.

Бедняков. 19 мая

Несколько недель назад к Беднякову приехала погостить любимая тетушка из Таганрога. Таганрог — городок маленький, но звучный. И люди там соответствующие — некрупные, но голосистые. И тетка у Анатолия была такая же — плотного сложения, уютная, с хорошо поставленным голосом профессионального экскурсовода, хотя это было не совсем так: Тамара Александровна всю жизнь проработала библиотекарем и никогда не была замужем. А сейчас она страшно переживала, что ее дорогому племяннику, не дай бог, может быть уготована судьба старого холостяка. Бедняков свою тетку любил, но одно дело, когда родственные чувства изливаются по телефону, а другое, когда у тебя поселяется шумный провинциал, который начинает активно дружить с соседями и печь пирожки. Но поделать ничего было нельзя: в детстве Толя проводил много времени у тетки на

Азовском море, и сейчас, видно, просто пришла пора это как-то компенсировать. И когда обмен телеграммами, письмами и звонками вдруг прервался и тетка натурально материализовалась у него в прихожей, Бедняков воспринял этот природный катаклизм как неизбежность.

Тетя Тома искренне не допускала мысли, что ее ненаглядный Толечка мог вырасти настолько, чтобы всерьез позаботиться о своей личной жизни. Ну а то, что он носил погоны капитана милиции, ничего не меняло. Некоторые и с генеральскими остаются полными дубами, зато ее Толечку, слава богу, природа ничем не обделила, только вот пристроить бы его в хорошие женские руки, надежные, умелые и заботливые. Первым делом тетя Тома обратила свой взгляд на обитательниц их подъезда: действительно, зачем же далеко ходить, когда рядом такие цыпочки шастают? И хозяйственные к тому же. И принялась со всеми активно знакомиться, дружить и в гости зазывать.

Бедняков повздыхал-повздыхал, глядя, как тетя Тома обосновывается в его двухкомнатной квартире на улице Маршала Федоренко, да и вернулся к своим делам. А их у участкового было невпроворот.

Бедняков всегда считал, что самое неприятное в этой работе — бумажные дела. Писать отчеты о проделанном за истекший период он терпеть не мог, а между тем на это уходила значительная часть будней участкового в Западном Дегунине.

Сидя за письменным столом, Бедняков думал: может, и существуют такие удивительные профессии, представители которых находят в упомянутом занятии что-то для души. Может, кому-то дозволено вольготно обращаться со всякими бумажками. Он этого не знал. Но искренне хотел бы превратиться в такого служащего хоть ненадолго, хоть на один день. А тот уж пусть накорябает все за него, за Беднякова. Напишет, сколько провел разъяснительных бесед с населением, в том числе с учащимися старших классов, профтехучилищ и техникумов, и насколько от этого снизился в текущем полугодии уровень подростковой преступности, сколько чердаков и подвалов проверил. Эх… Бедняков старался не вспоминать, что еще полгода назад он был муровским оперуполномоченным и подобной ерундой занимались другие, на которых он тогда поглядывал свысока.

— Бедняков!

Анатолий встрепенулся. Замначальника ОВД майор Звягинцев вперил в него руководящий взгляд, и, как обычно, не предвещал этот взгляд ничего хорошего. С точки зрения Беднякова, Звягинцев олицетворял собой саму стабильность — уже много лет он пребывал в одном и том же звании и в той же должности. Впрочем, может, ему так нравилось.

— Что сияешь как медный таз, отчет небось за кончил?

Бедняков молча кивнул.

— А где объяснительная по поводу жалобы гражданина Игонина о превышении тобой полномочий?!

— Вообще-то вы, Николай Михайлович, ее еще вчера порвали и бросили в корзину. Может, она еще там…

Этого, конечно, говорить не стоило, Звягинцев никогда ничего не забывал и не прощал. На этот раз он, правда, промолчал — наихудший признак — и вернулся к своим бумажкам. А дело между тем выеденного яйца не стоило: напившийся гражданин Игонин поколотил жену, выставил ее из квартиры, а потом, собрав всякие ценные побрякушки, отправился и их пропивать с дружками. А Бедняков, по просьбе его жены, оказавшейся без ключей, высадил входную дверь, благо она и так держалась на честном слове. Да сделал это без присутствия свидетелей. Гражданин Игонин же, выйдя из запоя, осмотрелся и пошел качать права.

В гордости двора — резной беседке, — сжимая бутылку портвейна, сидел человек. Внешним видом он ни в коей мере не походил на тех, кто обычно забредает в уютную беседку почти напротив его подъезда со сходными намерениями. Обычно Бедняков вел с ними непримиримый бой. Этот же выглядел несравненно респектабельнее своих «коллег», того же Иго-нина например, и настолько, что Бедняков даже хотел просто пройти мимо. И прошел бы. Если бы не дурацкая ментовская привычка всюду наводить и поддерживать порядок, да еще сигаретные окурки, которыми столик был уже просто засыпан. Бедняков показал свою «корочку» и попросил предъявить документы.