Фридрих Незнанский - Дальняя командировка

Оторвавшись от ее губ и увидев полуприкрытые гла­за, он заботливо снял со своих плеч ее полные, мягкие руки, развернул девицу спиной к себе и вздернул наверх ее юбчонку. Ткань затрещала, но рывок выдержала. Ос­вободить пухлые ягодицы от прочего белья было делом секунды. Люська, напрягшись, уже самостоятельно по­валилась грудью ла стол и ухватилась обеими руками за его края...

Ну конечно же знал подполковник, чем вчера зани­мались его люди в СИЗО, «допрашивая» женщин. Себе он такого, разумеется, позволить не мог. Но распален­ное воображение рисовало картины, от которых у него начинало сильно стучать сердце и к горлу даже подкаты­вала легкая тошнота, которая бывает при долгой, мер­ной качке на воде. Возможно, поэтому с такой созрев­шей готовностью и с таким жаром накинулся он на это податливое и одновременно упругое женское тело, буд­то сто лет был лишен того, чем занимался сейчас.

Она кричала, вернее, с огромным трудом пыталась гасить свои вопли в пригоршне, прижатой ко рту. А под­полковник, всем существом ощущая свое превосходство, с животной страстью словно мстил тем, до кого — по раз­ным причинам — не доходили его руки. И одной из та­ких причин, кстати, было его желание не подвергать рис­ку свою карьеру — погоны полковника, обещанные ему генералом Седлецким, так и стояли перед глазами. Но сейчас-то никакие карьерные соображения не мешали ему освобождать свой организм от переполнявших его эмоций, а Люська, страстно дергаясь всем телом и под­вывая от жгучего нетерпения, активно помогала ему в этом...

Потом они отвалились друг от друга и, с наслажде­нием выпив по полстакана водки, растроганно потерлись друг о друга. Люська, горя новым нетерпением, достала из тумбочки стола относительно свежую простыню, ра­зостлала на диване и, страстно охнув, повалилась на­взничь, забросив одну полную ногу на его спинку и све­сив другую до полу. Уж такого открывшегося перед ним натюрморта не смог выдержать подполковник — с утроб­ным рыком бросился он на Люську, словно на пышную и упругую перину, теряя себя в бешеном темпе и ощущая, как его стремительно затягивает в водоворот бездонного омута.

Они отдыхали в очередной раз, прерывисто дыша, когда в дверь легонько постучали.

— Сию минуту, — совершенно свежим голосом, в ко­тором не чувствовалось ни малейшего утомления, отве­тила Люська и, повернув голову, посмотрела на Затырина, который загнанно дышал. — Слушай, надо вставать, — сказала она, потрепав влажными пальцами его по голо­ве. — Что, еще хочешь? Ну ты даешь!.. Ладно, не возра­жаю, но только попозже... Там, видно, уже за тобой...

Майор Сенькин действительно закончил необходи­мую работу и, сам испытывая постоянную слабость к кипучим талантам Люськи, подумал, что подполковни­ку пора бы подсказать, что надо завязывать, а то ведь так и потерять можно помощницу, всегда вполне доброже­лательно относящуюся к фантазиям своего начальника. Майор, зная свои физические достоинства и недостат­ки, естественно, не мог ставить себя на одну ступеньку с Павлом Петровичем. Да потом, он же видел, как жгуче заблестели глаза начальника при виде неотразимых Люськиных форм. Но ведь любое гостеприимство тоже долж­но иметь свои пределы. А то, не ровен час, еще и заберет ее к себе подполковник, а это уж ни в какие ворота...

Затырин вышел из комнаты отдыха явно утомленный, но и определенно озабоченный проблемами, которые и привели его в Заводской район. Люська из-за его спины нахально ухмылялась, поглядывая на своего шефа, и с показным облегчением оглаживала на себе юбку, у кото­рой разрез сбоку явно увеличился. Вот же стервоза, без­злобно, впрочем, усмехнулся майор.

И еще он подумал, что надо будет ее строго предуп­редить, чтоб она не допускала впредь такие вот вольно­сти — зашила бы слишком нахальный разрез на юбке, из которого так и норовит вылезти наружу чуть ли не поло­вина ляжки, а это в свою очередь обязательно вызовет у посторонних посетителей непристойные мысли. Здесь все-таки серьезное учреждение, милиция, а не... черт знает что...

Они снова засели в кабинете, чтобы, имея в руках конкретные материалы, обсудить и утвердить дальней­ший план действий. Майору показалось, что подполков­ник слушает его аргументы не слишком внимательно, возможно, его мысли еще оставались там, в комнате от­дыха. И это ему не нравилось. Посему он особенно ста­рательно пытался сосредоточить внимание начальника РУВД на проблемах, которых, по большому счету, у него, участкового, в общем, не было, но именно в его подаче они могли бы оказаться значительными — иначе какой же ты работник, если у тебя на участке не наблюдается серьезных проблем? Грош цена такому работнику...