Алексей Биргер - Тайна взорванного монастыря

А внутри целлофана оказался старинный манускрипт в кожаном переплете.

- Ну и ну... - пробормотал Миша, переворачивая плотные страницы.

- Что это? - спросили мы в один голос.

- Всего не разберу, все эти старинные буквы... Но главное понятно. Это нечто вроде монастырского справочника по изготовлению сыра. Штук сто, наверно, рецептов, во всех подробностях, да ещё с миниатюрами, как сыр делают... Ну, и святые покровители нарисованы... Век шестнадцатый, не позднее. И где Пельмень это стибрил? Ведь такая рукописная кулинарная книга на много тысяч долларов потянет... Видно, берег её как неприкосновенный запас, чтобы, когда выйдет из тюрьмы, "завязать" и, продав манускрипт, обеспечить себе безбедную старость... Да, вот, не довелось ему...

...В наступившей паузе раздался Ванькин голос:

- А одну голову сыра можно сразу Топе отдать? Ведь она не нужна, как вещественное доказательство, правда, а он это заслужил. Вон, как он слюнки пускает.

Все покатились от хохота, а Миша и Алексей Николаевич замахали руками в знак согласия. Ванька, напрягшись, поднял с земли огромную голову сыра и потащил её к Топе.

Интересно, зачем Пельмень этот сыр заложил и берег? - подумал я. Может, байка Виссариона Севериновича, рассказанная в голодном лагере, навсегда запала ему в душу, и он мечтал о том, как однажды, выйдя после последнего срока, съест такой же выдержанный сыр, вкус которого - и мед, и дыня, и запах копченой ветчины, и сочные яблоки?..

...Гришка остался у нас к обеду, остальные уехали.

- Гришка, ну, объясни, наконец, то, чего мы ещё не знаем! - взмолился Ванька к концу обеда. - И про распятие, и про тайный ход... Честное слово, мы никому не скажем, если об этом до сих пор нельзя говорить!..

- Да уж, - поддержал отец. - Поведай, как что было, а?

- Да так... - Гришка откинулся на спинку стула и улыбнулся. - Распятие спер Пельмень, перед тем, как монастырь взорвали. А потом я у него умыкнул. То есть, он когда-то сказал мне: мол, тебе у меня никогда ничего не украсть, но если украдешь - признаю, что ты из учеников в мастера вышел, и обижаться не буду, и украденное тебе оставлю, как память об успехе. Ну, вот... Сколько лет я старался, а ничего не получалось, Пельмень всегда меня за руку ловил. И стал я его выслеживать, и про его тайное убежище разнюхал, и многие его секреты узнал...

- Так он тебе не сам убежище показал? - спросил я.

- Не сам, - усмехнулся Гришка. - Он этой тайны никому не открывал. Только, видишь, перед смертью Петько и Скрипицыну поведал... В общем, пошла у нас такая борьба... то, что "гамбургский счет" называется. А в итоге, обвел я его вокруг пальца. Как слухи пошли, что распятие из музея пропало так сразу подумал: его работа. Только тогда я не знал, что распятие он уже давно украл.

- Странно, что не продал, - заметил отец.

- Я так понимаю, распятие в его НЗ входило, как и некоторые другие вещи. Делал себе запас на старость, предусмотрительный был, несмотря на все его загулы после удачных краж... В общем, стал я расспрашивать, сколько такое распятие стоить может. Из-за этих расспросов на меня потом и грешили. А я даже присел, когда цену узнал. Ладно, думаю, держись, учитель! Прихожу к нему и говорю: "Слушай, тут распятие дорогущее свистнули, так милиция уже у меня с обыском была, хотя я ни сном, ни духом... Я так понял, теперь к тебе нагрянут, поэтому, если что ворованное имеется, лучше из дому убери". И ушел, как будто остальное - не мое дело. А на следующий день навестил его тайник, через лаз возле валунов, и спокойненько забрал распятие. Он его, конечно, туда отволок, как в самое надежное место. Стал думать, куда распятие девать. Я ведь и милиции боялся, и Пельменя. Догадается, что это я сотворил, выкрадет распятие назад - и опять я в проигрыше. И надумал... Пошел прямиком в церковь к отцу Василию и покаялся ему: вот, у вора распятие выкрал, возьмите себе. Думал, как гроза минует, можно и забрать. Ну, назад умыкнуть, а в церкви Пельменю в жизни не придет в голову искать... Только суровую беседу я с отцом Василием выдержал. Сейчас её пересказывать не след, но, в общем, осталось распятие в церкви, с уговором, что, когда время пройдет, мы с отцом Василием вместе сознаемся, что так вот и так, и объясним, почему распятие утаили... А так, отец Василий выходит вроде как сообщником. Поэтому я и не мог без него ничего рассказывать. Вот он сейчас вернется, мы решим, как быть. А у отца Василия были свои резоны распятие на время укрыть. Узнал он от духовного чада своего, смотрителя музея, что сверху негласное распоряжение поступило: отобрать из музея несколько ценных экспонатов для зарубежных аукционов, потому что государство в деньгах нуждается... Вот отец Василий и боялся, что, если сразу крест вернуть, он тоже за границу уплывет, а это было бы, как выразился отец Василий "совсем богопротивно"...