Алексей Биргер - Тайна взорванного монастыря

- Давай так. Пусть Топа берет след, а я поеду рядом с вами на снегоходе, на малой скорости. Я бы снегоход здесь оставил, чтобы тоже ногами пройтись, да вдруг ещё какой-нибудь паразит найдется, захочет его приватизировать? Потом ищи-свищи!

- Неужели даже ты не найдешь? - усомнился я.

- Найти-то найду, но зачем мне лишние нервы и хлопоты?

Тут из двери маяка появился Виссарион Северинович, заприметивший нас в окно.

- Отвезли голубчика? - крикнул он.

- Точно! - ответил Миша. - "Увели болезного, руки ему за спину, И с размаху кинули в "черный воронок"... А вот теперь решили передых взять, поиграть в искателей клада.

- Это дело хорошее! - сказал Виссарион Северинович. - Думаете, Петько за своим кладом сюда пожаловал?

- Да разве на Петько свет клином сошелся? - отозвался Миша.

- Ладно, рассказывайте! - хмыкнул смотритель. - Небось, хотите с помощью собаки по следу пройтись, да?

- И это тоже... Ну, ладно, приступим, - Миша, прищурившись, поглядел на запад. - А то уже за три часа перевалило, скоро смеркаться начнет.

- Давай, Топа, - сказал я, вылезая из снегохода. Топа выпрыгнул вслед за мной, с большим удовольствием, всем видом показывая, как смертельно ему надоела эту штуковина. - Покажи нам, откуда пришел этот тип.

Топа тут же уткнулся носом в снег и стал его тщательно обнюхивать. Потом он потянул меня вперед. Миша завел снегоход и поехал следом.

- На обратном пути заглядывайте! - крикнул смотритель, махнув рукой. Чайком отогрею, а то промерзнете, небось, пока блуждать будете!

Топа повел нас вдоль берега, по направлению к пристани. Впрочем, следы Петько и так читались очень отчетливо - единственные свежие следы. Только там, где Петько шел по голым участкам льда - по тем, где ветер гуляет, и потому снег не залеживается - эти следы пропадали, но затем появлялись вновь.

Следы вели к северной оконечности острова, как и предполагал Миша. Мы продвигались по ним минут пятнадцать, когда они вдруг резко свернули вглубь, в небольшую рощицу. Разглядеть, куда они ведут, было невозможно, потому что береговой край рощицы состоял в основном из сосен, а перед ними была поросль молодых осинок, настолько плотная, с настолько густым переплетением мелких веток, что сквозь неё мало что было видно, несмотря на отсутствие листвы на деревьях.

Тут Миша рискнул покинуть снегоход и оставить его у берега.

- Ничего, - сказал я. - Если мы услышим, как кто-то заводит мотор этот человек оглянуться не успеет, как Топа догонит его и заставит остановиться.

- Так, может, оставить Топу при снегоходе? - предложил Миша. - Снег здесь глубокий, нетронутый, мы из без Топы разберемся, куда ведут следы.

- А если следы приведут нас к Скрипицыну? - возразил я.

- Ты думаешь, я с ним без Топтыгина не справлюсь? - бросил Миша.

В общем, было решено, что Топу пока что оставляем у снегохода, а если следы станут уводить нас слишком далеко от берега, то вернемся за ним и на снегоходе, в объезд рощицы, подъедем туда, где следы вынырнут из этой рощицы на открытую местность.

Топа остался сторожить "Буран", а мы двинулись через осиновую поросль. Сначала идти было ничего, потому что снежные сугробы были твердыми, утрамбованными ветром, но потом, под деревьями, они стали проваливаться под нами. Судя по следам, оставленным Петько, проваливался и он - иногда больше, чем по колено. Мы старались выбирать такие места и кочки, где снег слежался поплотнее и откуда ветром выдувало все лишнее, но, все равно, несколько раз черпанули снег. Мише пришлось хуже, чем мне - ведь я был в этих "дутых" утепленных сапогах, а вот Миша был просто в зимних ботинках, хоть и теплых, но достаточно коротких. Это и понятно: ведь я-то отправился гулять с Топой по острову, готовый к тому, что где угодно можно ухнуть в глубокий сугроб, а вот Миша как приехал к смотрителю маяка на "Буране", в городской обуви, так, естественно, в этой обуви и оставался.

Как бы то ни было, мы продвигались, и продвигались, пока Миша не схватил меня за локоть и не прошептал:

- Теперь тихо! Смотри, он здесь останавливался!

А я присвистнул от удивления.

- Вот это да!

В отличие от Миши, я-то знал, что это такое.

- Что ты такое заметил? - заинтересованно спросил Миша.

- Так вот, оказывается, что было нужно Петько! - я разглядывал взрытый снег - взрытый так, как будто его кто-то копал вглубь, долго и усердно. Из снега торчали ржавые железяки.

- Хочешь сказать, ты знаешь, зачем Петько копался на этой помойке?

- Это не помойка, - ответил я. - Это бомбардировщик... - и, перехватив недоуменный Мишин взгляд, поспешил пояснить. - Ну, бомбардировщик времен войны. Точнее, то, что от него осталось.