Алексей Биргер - Тайна взорванного монастыря

- Стукачика, - буркнул Виссарион Северинович. - И тот убедил его пойти в милицию, потому что наша милиция, мол, чистенькая и безгрешная, так?

- В общем, так, - сказал Миша.

- Да, но как они его убедили? - вмешался я.

- В том-то и соль! - кивнул мне Миша. - Перед тем, как послать к журналисту другого человека, милиция кое-что прикинула, и кой-какие догадки появились. Видите ли, исчезнувшее резное распятие было оценено, по тем временам, как раз в сто тысяч рублей. Гришку, я вам говорил, подозревали, где-то с месяц его проверяли, но никаких улик против него не нашлось. А тут эти двое сперва побывали в том музее, в который должно было переехать распятие, и особенно интересовались монастырем, в котором оно находилось, а потом накинулись на Гришку - с тем, получается, чтобы вышибить из него нечто стоимостью в сто тысяч рублей, так ведь можно толковать рассказ журналиста, и только логично выходит, да?

- Логично, - живо согласился смотритель маяка. - Выходит, они пронюхали, что распятие у Гришки, и решили отобрать у него, а Гришка потом не решился жаловаться, чтобы с воровскими авторитетами не пришлось делиться, и чтобы, вообще, ни один лишний слух блуждать не пошел? Ну, а Петько со Скрипицыным тоже, естественно, молчали в тряпочку - и потому что надеялись потом все-таки дожать Гришку, и потому что их самих охотно привлекли бы за соучастие, раз они знали о распятии, но не сказали? Но откуда, откуда они могли это узнать, если Гришку так никогда и не смогли зацепить на этой краже - допуская, конечно, что он украл?

- Вот-вот! - подхватил Миша. - Совсем интересная картинка получается. верно? В общем, этот второй человек поведал журналисту, по естественному поводу и под большим секретом, что милиция подозревает Гришку вместе с Петько и Скрипицыным в краже музейного экспоната - распятия стоимостью в сто тысяч рублей, которое они в итоге не поделили, из-за чего и драка была - и землю носом роет, чтобы найти дополнительные улики. Журналист, устыдившись своих подозрений...

- Ну да, перед родной милицией стыдно стало, - опять не удержался смотритель маяка от язвительной подковырочки.

- ...помчался к начальнику милиции, - спокойно продолжил Миша, - и поделился с ним тем, что знал... а начальник милиции воспринял это, естественно, как потрясающие новости. Я ж говорю, этот журналист всегда охотно сотрудничал с милицией, поэтому его критические статьи милиционеры и воспринимали с таким благодушием - вроде как, свой резвится. Но, к сожалению, журналист не смог поведать больше того, что милиции и так уже было известно. Раза два для порядку провели дополнительные обыски у Гришки, найдя повод, пошукали вокруг Петько и Скрипицына - не сболтнут ли они чего еще, но ничего не нашлось, ни единой зацепочки, и дело так и стало уходить в песок. А тут Петько и Скрипицын засыпались на очередном грабеже - не удержались, гады - и уехали "отдыхать" очень надолго. А Гришка тоже в скором времени "отличился" - за что и огреб свой последний срок. В общем, все подозреваемые исчезли из Города, а во время допросов на любой намек о распятии они делали большие глаза. Если бы милиция была больше уверена, что вся заварушка была именно вокруг распятия, то поднажала бы покруче, но ведь уверенности быть не могло, слишком смутными были все намеки.

- И распятия так и не нашли? - спросил я.

- Так и не нашли, - кивнул Миша. - Я ж говорю...

Но что он хотел добавить - так и осталось неизвестным, потому что в этот момент мы услышали бешеный рык Топы и отчаянный человеческий крик!

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ПОЙМАННЫЙ БАНДИТ

Мы выскочили из маяка не одеваясь, чуть не кубарем скатившись по ступенькам. То, что мы увидели - это было зрелище! На снегу, возле "Бурана", неподвижно лежал мужик в тулупе, его ушанка отлетела в сторону метра на два, рукав тулупа был разорван собачьими клыками, а Топа высился над мужиком, поставив левую переднюю лапу ему на грудь и скаля клыки у самого его горла.

И без слов было понятно, что произошло. Мужик - из шальных, вопросов нет - увидел оставленный без присмотра "Буран" и решил его угнать. При этом он не заметил Топу, тихо лежащего у самых дверей. Как только мужик стал забираться в "Буран", Топа кинулся на него и одним броском, как он это умеет, свалил его с ног и "арестовал". Видно, мужик попробовал рукой махнуть, то ли машинально прикрываясь, то ли и впрямь думая отбиться от такой собаки, и Топа для острастки порвал ему рукав.

- Молодец, Генерал Топтыгин! - сказал Миша. Топа скосил на него взгляд, а мужик, услышав голоса, попробовал пошевелиться, и Топа угрожающе зарычал на него.